Мне тогда уже довольно прилично для этого дела лет - 19, я жила в общежитии. Мне эта жизнь не казалась весёлой и романтичной - общага была каторгой для меня, которую я отбывала вместе с гопниками и пьющими девицами, увы и ах. Но под конец первого семестра мне повезло - я подружилась с приятным молодым человеком этажом выше, который ясно дал мне понять, что двери его (уютной, красивой и обустроенной, как-никак, комната 3 и 5 курсника) комнаты для меня открыты в любое время.

Хотел он за это всего-ничего, как я поняла - секса со мной, что он и попытался осуществить в первый же мой визит к нему. После неловких отпирательств я решительно ему отказала, хотя он был мальчик симпатичный и явно неглупый - ну не могла я вот так и сразу. Он обиделся, но постарался виду не подавать, видимо, ещё таил надежду, хотя девиц у него было, как я замечала, немало - но, видимо, синдром охотника не давал ему покоя, как это все - да, а вот эта коза - нет?! Я даже его где-то понимаю:). "В чем же тогда рассказ?" - спросите вы.

В том, что у него оказался соседом очень интересный парень по имени Женя. Он был высокий, широкоплечий, длинноногий, но, к сожалению, брился налысо, был, как я успела заметить, волосатый в остальных местах, а ещё - загадочным и молчаливым, в общем - не в моём вкусе, я тогда любила парней по типу "гаррипоттер" - худых, лохматых, очкастых и говорящих безумолку о смысле жизни:))) Однако, после пары немногословных (с его стороны) бесед я узнала, что он: 1) гитарист; 2) знает весь мейнстрим и андеграунд музыки на свете(как мне тогда казалось); 3) имеет приятные привычки в виде распития ароматного чая разных сортов по вечерам и чтения, вау-вау, Маркиза Де Сада. 3 дня в его обществе и он превратился в самого интересного человека, которого я встречала за последний год-два. А что ещё нужно юной студентке? Романтический ореол, которого так недоставало моему субтильному блондинчику, которому я отказала. Да, харизма действует на женщин сногсшибательно, теперь я верю, что Казанова был похож на азербайджанца с рынка, но сражал всех наповал - силой обаяния, мать его!

Так бы я и приглядывалась к харизматичному рокеру 190 ростом до ишачьей пасхи, но тут события сложились фантастическим образом - у них под Рождество весь этаж был пуст, казачки разъехались по станицам есть мамины пироги (а дело была в прекрасном городе Краснодаре), субтильный блонди - тоже, Женя и его милый долговязый друг Егор грустили в ночь с 6 на 7ое в комнате одни. Я, как иностранная студентка, тем более грустила одна - я-то к маме-папе уехать не могла. Мучимая этой самой тоской (праздник же!) я отправилась к Жене в гости, прихватив с собой свежесваренный кофе и...вишневое варенье(чем богаты, тем и рады).

Я здорово разбавила их мужскую компанию своими забавными гаданиями на кофейной гуще и прочими шутками, так как в чем мне не откажешь - так это в чувстве юмора и шумности, которые были в тот вечер как раз к месту.

У Егора, к тому же, было ДР, но он грустно сидел на одной из кроватей и плевал в потолок. Женя уныло бренчал на акустической гитаре (остальные стояли зачехлённые за кроватью), подключенный к мощным колонкам айпод выдавал тихие нудные мелодии - видимо, один из саундтреков к очередному арт-хаускому кино, которое видели 1,5 человека на свете.

Я сидела на стуле посередине комнаты, между двумя их кроватями, по правую руку от меня был Егор, по левую - Женя. В комнате, не смотря на смех и подколы друг друга, чувствовалось сильное, я бы даже назвала его, густое хоть ножницами режь, напряжение. Это было сексуальное напряжение - две мужчин и одна женщина, одни на этаже, под музыку, в уюте, за окном - метель, тут хочешь-не хочешь, а мысль будет только одна - заняться любовью, особенно, если люди друг другу симпатичны.

Но так как все в комнате были если не интеллигенты, то их дети уж точно, действовали намеками и полунамеками. Да оно даже и лучше - интереснее.

"Егор, угадай, что я подмешала в кофе?"/они не видели пиалу с вареньем, которую я поставила им на холодильник - её скрывали понаставленные там чашки/ - спросила его я.

"Что-то определённо фруктовое...но что?" - он лежал, развалившись и смотрел на меня хитрыми глазами.

Наконец, опустошив маленькую чашечку, он выплюнул вишневую косточку.

"Ах это была...ви-и-шенка" - протянул он, вставая и приближаясь ко мне.

Я протянула руку, он положил косточку, я её убрала. Он не сводил с меня глаз, меня это даже немного смущало.

Женя, тем временем, продолжал бренчать. Какое - то время я угадывала мелодии, что он наигрывал, а они с Егором восхищались познаниями "этой мажорки" в хип-хопе и роке. Женя, почувствовав, видимо, свою ненужность, печально пошаркал на кухню ставить чайник. Я осталась наедине с Егором. У меня тут же мелькнула шальная мысль, что было бы просто восхитительно, если бы мы были в постели все вместе - одного мне было трудно выбрать. К тому же я, любительница свободной любви, размечталась, что они могли бы хотя бы...поцеловаться ради меня, мне бы это безумно понравилось! Но я вернула себя с небес на землю - два друга детства никогда такого творить не будут - это не Диего Луна и Гаэль Гарсия Берналь, а Юг России со всем его супернатуралистичным менталитетом у мужчин.

"Егор, а сколько тебе исполняется лет?" - я, как бы невзначай, сняла свою олимпийку - и правда было уже жарко. Его взору предстала моя дурацкая чёрная кофточка с ромашечками (ромашечки на девушке в её первую ночь - какая ирония, а ведь это было не специально. Тут я считаю необходимым уже описать себя. Я девушка очень высокая, 180см, я не назову свою фигуру какой-то обалденно красивой, но у меня достаточно длинные ноги, нет лишнего веса, мою фигуру можно назвать спортивной, без особых изгибов, но я этим очень горжусь, но главное, что привлекало внимание (и привлекает) мужчин - это моя грудь третьего размера, которая мне именно из-за этого излишнего внимания, совсем не нравилась. Внутри же я себя ощущала маленькой плоской девочкой, но увы – не все мечты сбываются.

«Мне? Семнадцать» - сказал он с мечтательным выражением лица.

«Да?!» - усмехнулась я, так как он ответил не подумав, уставившись на меня.

«Ой, что я говорю, двадцать три» - засмущался он.

«А то я уже испугалась, что ты даже младше меня!» - я откровенно пялилась на него, желая смутить, и мне это, к моему удивлению, удавалась – я смущала симпатичного парня, который был старше меня на 4 года – некоторые мечты всё же сбываются.

«Сделай там звук чуть потише, пожалуйста» - промурлыкал Егор, указывая рукой на айпод.

«Да. Конечно» - я подошла к столу и стала регулировать звук.

«Это совсем тихо…ой, громко…что-то среднее…нет, сейчас я тебе помогу» - он подошёл мне сзади и, взяв мою руку, положив свой указательным палец на мой, стал помогать делать мягкие отрывчатые прикосновения к диску-регулятору айпода.

«Нежнее, ещё нежнее» - прошептал он мне на ухо. От него приятно пахло сразу и кофе и каким-то одеколоном, и, видимо, шампунем, на какое-то мгновение наши глаза даже встретились, но он, сказав: «Вот так будет в самый раз» убрал свою руку с моей, но провел ею мне по животу, а другой убрал мои волнистые волосы, приблизил своё лицо к моей шее. Я затрепетала внутри – сбывалось то, что я хотела, но я будто была не готова к этому…Тут послышали знакомый звук шаркающих тапочек в коридоре – приближался Женя с чайником. Егор отошёл от меня и снова прилёг на кровать.

В двери появился его друг с горячим чайником, из носика которого шёл пар, а свисток всё ещё слабо свистел.

В этот момент или свет как-то красиво упал на Женю, или он и правда в ту ночь был особенно неотразим, но, взглянув на него, я поняла, что именно его я хочу, а не Егора, по крайней мере, в ту ночь.

«Ну, кто будет чай, тунеядцы?» - спросил он, будто упрекая нас в чём-то.

Мы отказались, он один осел на своей кровати с чашечкой ароматного чая в руке. Я снова уселась на стул. Мы продолжили разговоры, речь зашла о мужчинах и женщинах, и о сексе – как по-разному мы его воспринимаем.

«Иногда секс разочаровывает» - пафосно сказала я голосом «бывалой» женщины.

Егор улыбнулся, а Женя, глядя мне в глаза, сказал:

«А меня он ещё никогда не разочаровывал».

Повисла пауза, которую прервал телефонный звонок Егора. Он спешно выбежал из комнаты, чему я была несказанно рада.

Женя наклонился и стал смотреть в пол, отставил чашку, и, чуть придвинувшись ко мне, взял мою ступню в руку. Ноги у меня в ту ночь были облачены в розовые вязанные носки. На мне также были малосимпатичные спортивные штаны унисексового вида.

«Ты мерзлячка?» - спросил он, усмехнувшись, и всё ещё не выпуская мою ступню из руки.

«Нет, просто простуду недавно перенесла и не хочу снова слечь» - ответила я.

Тем временем он, держа одной рукой меня за ступню, другой пролез под мои свободные штаны и стал трогать ногу. Делал он это как-то так деловито и уверенно, будто проверяя «товар», что я даже не нашлась, что сказать.

Он сидел, наклонившись, и я заметила его выглядывающие из-под шорт трусы.

«А у Жени трусы в шотландскую клетку!» - почему-то захохотала я.

Он выпустил мою ногу и сел.

«Знаешь что? Я останусь ночевать у тебя, лягу на этой кровати, у меня в комнате мне всё равно не рады. Егор что-то потерялся…» - выпалила я.

«Он уже не вернётся», - сказал Женя, вставая с кровати.

«Какой подлый, оставил меня тут с тобой, одну, а мне бы хотелось, чтобы он остался!» - вконец обнаглела я.

Женя наморщил белобрысые брови, и двинулся к двери – закрыть её на ключ.

«Так ты остаёшься у меня, женщина, да?» - по-хозяйски спросил он.

«Да!» - сказала я, ложась на кровать некогда нравящегося мне блондинчика, надевая свою олимпийку.

«Хорошо!» - он голыми руками взял лампочку, что висела под потолком и повернул её – свет погас.

Я свернулась калачиком на кровати и стала наблюдать за высоченной фигурой Жени, который раздевался и аккуратно складывал свои вещи на стуле. Затем он медленно разобрал свою постель и лег, предварительно укрывшись до подбородка.

«Спокойной ночи» - тихонько сказала я ему.

«Угу» - отозвался он.

Я слегка уже задремала, когда меня разбудил звук открывающейся двери – Женя вышел. Затем он вернулся и лег. Через несколько минут – снова встал, какое-то время смотрел в окно, и снова вышел. Меня жутко веселила эта его тихая паника, он не понимал, что ему нужно сделать – возможно, обычно девушки сами хватали его и тащили в койку – этого я не знаю, но он будто растерялся.

Он вернулся снова и лег. Укрылся. Я лежала и тоже не знала, нужно ли что-то сказать или сделать. И мне даже казалось, что я ничего и делать не хочу – я так хорошо пригрелась в кроватке. Тут раздалось тихое:

«Оля, ляг со мной…/тишина/ я не буду приставать».

Почему-то я жутко обрадовалась – появилось какое-то чувство, возбуждения, как перед каким-то приключением.

«Иду» - сказала я, ковыляя к его кровати, снимая на ходу ненавистные колючие носки.

Я перелезла через него и легла у самой стенки. Моё бедро прижималось к его бедру, я чуть отодвинулась, почти поместив половину своей спины на стенку.

«Укрывайся!» - он накрыл меня, как и себя, до подбородка, придвинулся ко мне ближе, чуть оторвал меня от стены, прокомментировав: «она холодная!», обнял меня одной рукой под грудью, и уткнулся носом мне в шею.

Я лежала ни жива, ни мертва. Никак не могла понять, чего же именно он ждет от меня и ждет ли. У меня было чувство, как кровь стынет в жилах, я тронула под одеялом свою руку пальцем – она была холодная.

Тут я почувствовала, как он зарывается в мои волосы носом и будто вдыхает запах.

«Что ты делаешь?» - смущенно выдавила из себя я.

«Очень приятно пахнет» - по-мужски сдержанно констатировал он.

«Ленором, это олимпийка им пахнет» - вернула я его на землю.

«Нет, это кожа и волосы пахнут, женские, я ни с чем не перепутаю, иди поближе ко мне» - он притянул меня совсем близко, теперь я уже могла уловить его запах – мускусный и какой-то нежный, как пахнут дети. Позже я поняла, что почти все русоволосые и блондины пахнут одинаково – как дети.

Я перевернулась на бок, чтобы мы занимали меньше места, и уставилась ему в лицо. Он под одеялом взял мою руку в свои и начал её растирать:

«Да ты ледяная! Я тебя согрею…» - он сказал это в ультимативной форме, не терпящей возражений.

«Спа-а-асибо…» - прошептала я. Мне очень хотелось его поцеловать, просто до потери пульса, который у меня предательски зашкаливал.

«Я очень тёплый мужчина» - продолжал он наговаривать свои чарующие заклинания.

«Представляю, какой ты тёплый» - ответила я, думая о совершенно конкретном его органе, я уже могла чувствовать его рукой, которая неловко легла в районе его паха.

Я развернула руку и стала на свой страх и риск гладить его через ткань, Женя придвинул лицо ближе, желая меня поцеловать, я стал одним пальчиком обводить ту твердость, что скрывали его шорты и шотландские трусы от меня. Он резко придвинулся ко мне вплотную и стал целовать. Точно никогда я не забуду, как он меня целовал – или это была его здоровая реакция на мои манипуляции ниже его пояса, или же просто это был мой первый поцелуй такого высокого полета, но это показалось мне просто фантастикой. Одной рукой он упирался мне в спину, просто вжимая меня в себя, другой взял меня под одну ногу и согнул её, дабы наш контакт стал теснее некуда, я забросила свою длинную ногу ему на бедро и очень нагло быстро придвинула его ко мне, я почувствовала – да, он вздрогнул – понял, с кем имеет дело – не с ледяной от страха первокурсницей, а с женщиной, которая очень его хочет. В ту ночь я очень старалась не ударить в грязь лицом перед ним, явно искушенным парнем.

Нацеловавшись вдоволь, поборовшись языками (он победил), он обнял меня крепко-крепко и замер на какое-то время.

«У тебя сердце колотится, как ненормальное, ты что, боишься?»- спросил он.

«Нет, чего мне бояться…у меня просто сердце больное, вот и колотится периодически (что было чистой правдой), не заостряй внимание, я этого не люблю».

«Ты такая хрупкая…» - будто издевательски произнёс он, взял меня за руку и плотно сжал её, и в этот момент я поняла, что это не петтинг или поцелуйчики, как было с моими мальчишками раньше – этот парень абсолютно точно собрался меня трахнуть, у него аж дыхание сбивалось, будто он марафон пробежал, и он продолжал внюхиваться в мою кожу.

«Любишь ты женщин, да?» - сказала я самую идиотскую фразу в своей жизни.

«Смотря каких» - ответил он, и аккуратненько, кончиком языка провел по моей шее, добрался до мочки уха и стал её посасывать. Если бы не было так темно, то он бы увидел меня – постоянно закусывающей губу и, наверное, побледневшей, но с диким румянцем (щеки горели) от смеси возбуждения и страха.

Вдруг он резко развернул меня и положил на спину, а сам навис надо мной, а чтобы не упасть с кровати, поставил ноги по обеим сторонам от моих, нагнулся ко мне, быстро поцеловал в губы, спустился ниже, взял ртом застежку моей олимпийки и потянул вниз. Ткань сминалась, тормозила этот процесс, он не помогал себе руками, подавался вперёд, выпрямляя тем самым ткань, затем снова испытывая на эффективность движения вниз. Наконец он почти полностью справился с застежкой.

«Какая шикарная грудь» - сказал он будничным тоном, но в его скупых на комплименты устах означало величайшую похвалу для меня.

«Да ну, она мне не нравится» - отрезала я.

Будто отвечая мне действием, он чуть-чуть отодвинул мою майку и прильнул своими нежными (какие же они были нежные…) губами к моему уже твердому соску. Вначале он очень нежно посасывал его, я даже ничего и не чувствовала, только холодок, когда он выпускал его изо рта, однако он начал покусывать его – вначале слегка, потом довольно больно.

«Аа-а-й…» - тихонько простонала я, так как громко вскрикнуть постеснялась. По осевшему на моей груди прохладному воздуху я поняла, что он усмехнулся.

Теперь уже, отодвинув майку настолько, что моя грудь, и левая, и правая, оголились полностью, он по очереди лизал всей поверхностью языка то один сосок, то второй, будто теряясь – какой же ему нравится больше.

Он привстал, стал стягивать с меня штаны, которые имели хитрый крючочек, но в его состоянии и при той видимости, что мы располагали, это было невозможно. Я сел и сама расстегнула его, слегка стянув штаны – я жутко (и не зря) стеснялась своих стрингов с улыбающейся рожицей. О Зевс и все боги – если бы я только знала, что сегодня, в эту прекрасную рождественскую ночь я буду заниматься сексом с таким крутым парнем, да разве же я так выглядела бы?

Не слыша моих отчаянных мыслей, Женя в два мощных рывка сорвал с меня эти черные бесформенные штаны и кинул их на стул к своей одежде, вид его довольно мощной руки, отбрасывающей кусок ткани, меня возбудил ещё больше – он был уже не знакомый парень Женя, а какой-то, по меньшей мере, Геракл или Орфей, что пытается меня, слабую Эвредику, спасти, в этот момент я уже была готова ради него на всё. Или почти на всё – какое-то первобытное женское заискивание перед мужской мощью. Но черт подери, мне это нравилось!

Не ожидая от себя такой прыти, я встала на колени, тем самым приняла такую же позу, что и он, и стала придвигаться к нему ближе. Я упёрлась ему рукой в грудь и надавила, намекая, что пора бы ему прилечь, а мне – его поласкать, не всё же ему доминировать! К моему удивлению (я думала, он этот выпад проигнорирует), он послушно лег на спину и чуть развел ноги – и как раз между ними и поместилась. Только тогда я и смогла его точно рассмотреть. Без одежды он казался куда лучше, в том смысле, что я не ожидала, что он такой стройный – из-за его вечных балахонов он казался мне немного пухленьким, думала, он животик или бока прячет за всеми этими майками CHICAGO BULLS и RED SOCKS, ан нет – перед моим взором открылось хорошее тело голодающего порой студента, заглядывающего в спортивный зал – плоский живот, приятно выступающие грудные мышцы (лунный свет так красиво падал на него из окна, я залюбовалась им на мгновение). «И почему этот мужчина не умеет подчеркивать свои достоинства?» - пронеслось у меня в голове.

Я присела на его ноги, выгнулась и стала вновь целовать – на этот раз он целовал меня уже не так страстно, позволяя моему языку орудовать у него во рту, что он с удовольствием и делал. Шейка, ушко, ключицы – он тихонько застонал:

«У меня очень чувствительная шея» - тихо сказал Женя.

Поняв намёк и вновь вернулась к шее, я водила по ней языком, чуть всасывала и отпускала кожу, целовала под подбородком, заставляя его выгибаться, чем он мне здорово напоминал кота, которому нежненько чешут шейку – а он её грациозно подставляет.

И в тот момент, когда я уже перешла к соскам, тоже в отместку, их покусывая (при этом он начал особенно сбивчиво дышать – видимо, тогда он проделывал со мной те приёмчики, которые сам страшно любил), моя рука, неожиданно сама для себя, скользнула ему в трусы. Нащупав вначале нежную головку, я стала робко гладить её пальчиком. Осмелев, я просунула руку глубже и взяла в руку сам твёрдый ствол. Взяла и замерла от своей смелости. Женя притянул меня рукой к себе и стал целовать, от таких его сверх одобрительных действий юная Оля, в руке которой в прямом смысле всё горело, начала-таки движение рукой вверх-вниз. Мужчина спустился на кровати чуть ниже, и полностью принял горизонтальное положение, положив ноги на подушку (стоит объяснить, что мы развернулись и лежали уже на другом конце кровати). Я положила ему голову на плечо, не переставая движения, которые начали уже безумно нравиться мне самой. Он повернул лицо ко мне и стал пристально смотреть мне в глаза, которые восхитительно поблескивали в темноте. Свободной рукой я взяла его руку, поднесла себе к губам и стала целовать каждый палец по отдельности – мне хотелось выразить уважение той части его тела, которая так хорошо умела играть на электрогитаре. Женя смотрел не отрываясь. Начав брать в рот то один палец, то другой и чувствуя его тёплый член в своей правой руке, у меня могла быть только одна мысль, и он понимал, какая, потому так пристально и вопросительно смотрел на меня.

«Давай их стянем» - предложил, наконец, он, прекратив игру в гляделки.

Я, выпустив предмет его (наверное) гордости из руки, стала с одной стороны стягивать с него трусы. Он приподнял бедра, я с трудом сняла их (такие плотные!), и провела рукой по его приятно выпуклой попе.

«Классная у тебя задница!» - только и вырвалось у меня, где я только таких банальностей набралась?

«Ага, все так говорят» - безразлично ответил он.

«А мне все говорят, у меня грудь» - хохотнула я.

«У тебя охуенная грудь!» - комплиментарно выругался без пяти минут выпускник философского факультета.

Не знаю почему, всё возбуждающая обстановка, но и этот комплимент пришелся мне по душе, я улыбнулась.

Женя сел, я села на него, некоторое время я не могла усесться удобно – самым приемлемым вариантом оказалось моё слегка нависание над ним, и он поспешил прокомментировать:

«Раньше девушек с такими длинными конечностями у меня не было – непривычно», и снова мы целовались, наверное именно поцелуи я и запомнила лучше всего – из-за них я забыла и про желание сделать минет, и даже не сразу почувствовала его руку, которая залезла уже мне в трусики. Сразу же, будто он был мной, философ нащупал самое нежное место и начал медленные круговые движения. От неожиданности я поддалась вверх, как бы освобождаясь от его руки, но он вернул меня обратно и держал за плечо.

«Тише, тише» - прошептал он, начиная орудовать уже двумя пальцами, делая так называемую «вилку» - мне казалось, что не только мой клитор, но и всю область между ног накрыло сильнейшее нервное возбуждение. Я, чтобы хоть как-то отвлечься, вновь взяла в руку его член и стала его дрочить уже более уверенно.

«Да, вот так хорошо» - сказал он мне тихо на ухо, но толи от возбуждения, толи он правда чуть повысил голос, но мне показалось, что он почти крикнул мне это.

Так продолжалось несколько минут, у меня было ощущение стабильного напряжения, не переходившее ни в оргазм, но и не ослабевающее. Женя же начал вздрагивать, чем немного меня напугал.

«Всё, всё, хватит, а то я сейчас кончу» - сказа он, отстраняя меня.

Он встал, пощёлкал пальцами, открыл холодильник, налил минералки…

«Хочешь?» - спросил он у меня, подходя к кровати.

Стакан был «потный» и от него веяло ходом. Я отпила глоток.

«Я знаю, что нужно к соскам прикладывать, лёд!» - с этими словами я приставила этот холодющий стакан к его груди. Но он даже не вздрогнул, молча смотрел на меня, а в живот мне упирался его стоящий член.

«Сейчас согрею» - я начала дышать на пораженное холодом место, спускаясь всё ниже и ниже, облизывая его живот. Подняв руку вверх, немного начала поигрывать с его волосами на груди.

«Да, я волосатый» - тихо сказа он, чуть отступая от меня.

«Ну и что?» - глупо спросила я, хотя сама прекрасно помнила, как описывала ему когда-то внешность идеального мужчины – волосы на груди в этот портрет тогда не вписывались.

«Ты же не любишь волосатых».

«Но они у тебя такие мягкие, нежные, я не знала, что они такие…» - ворковала я, медленно меняя свою позу: перестав стоять на кровати на коленях, я села на ней, придвинула его бедра к себе и начала медленно посасывать головку его члена.

Он громко вздохнул, подошел ещё ближе, и стал ласково гладить меня по спине. Меня это очень тронуло – это была настоящая нежность, которая как-то не вязалась у меня в голове с мимолётным сексом.

Идиллия длилась недолго – он начал отступать от меня, показывая мне жестом, что нужно лечь. Устроившись на кровати рядом со мной, он стал целовать мой живот (как я жалела, что было темно – не видно всех плодов моих стараний – красивых полосочек на животике, хотя наглая морда на моим стрингах и так весь сенокос портила!).

«Занимаемся сексом в такую святую ночь, точно в рай не попадем!» - сказала я.

«Святые не трахаются» - выдал он.

«Это так церковь думает, ты же философ! Вообще, разве бывают верующие философы?»

«По идее они не должны этого делать…да, бывают, что мне мешает верить?».

«Твои знания» - не сдавалась я.

«Закроем пока эту тему, хорошо?» - он нахмурил лоб.

«Молчу-молчу» - я подняла руки вверх.

«Вот и отлично» - он развел мои ноги, снял трусы, встал, подошел к окну, посмотрел на них при лунном свете, хохотнул.

«Ну не надо только смеяться…» - я была в ужасе.

«Всё отлично, я всего лишь чувствую себя педофилом» - ответил он, спускаясь по моему животу всё ниже.

«У нас разница в 3 года, прекрати!»

«Я сейчас буду целовать тебя, не лишай меня удовольствия» - загадочно проговорил он и начал водить языком по внутренней стороне ноги. Я подняла её вверх, он взялся за неё, поцеловал где-то центр ступни – я и не думала, что это Настолько приятно, у меня буквально вырвался стон.

«Т-с-с-с, я ещё ничего не сделал…» - он чуть потряс мою ногу.

Опустив голову мне между ног, он начал осторожно водить языком по клитору, от неожиданности этого поступка я вновь вздрогнула и, подняв ногу, стала гладить его ею по спине.

Тем временем он, уже помогая себе руками, начал вылизывать меня так интенсивно, что это действительно по ощущениям напоминало selfplay, другой человек, по моему разумению, просто не мог так угадывать «болевые точки» другого! Наверное, это опыт. И…увлеченности процессом, я тогда ещё так не умела «талантливо» ласкать другого человека.

Я почувствовала, как в меня проникает его палец. Медленно двигая им, он, приподнявшись на одной руке, смотрел на меня. Я молчала – была в окончательном трансе, понимая, что самое главное уже близко, одновременно боясь и желая этого. Внутрь проник второй палец, движения стали интенсивнее, он крепко держался за мою ногу – его рука была влажной…Когда попытка ввести третий палец потерпела неудачу, даже два ходили туго, Женя вопросительно взглянул на меня – я молчала, как белорусский партизан – последнее, что я могла сделать, это признаться вдруг ему, что я – девственница. По своей доброй традиций оставлять вопросительные взгляды без вопросов, мой гитарист-философ по каким-то своим соображением начал в бешенном ритме двигать во мне пальцами. Во мне будто все онемело – сначала. Затем, как мне показалось, он задел какую-то точку во мне и внутри будто ударило статическим электричеством - пробежала лёгкая волна наслаждения.

«Всё, всё…» - прошептала я.

Он, не говоря ни слова, вставая на колени, тем самым возвышаясь надо мной лежачей, взяв меня под попу, подтянул мои бедра до уровня его члена. Я инстинктивно схватилась обеими руками за железную спинку кровати, он мельком глянул на этот мой жест и вновь сосредоточился на главном. Осторожно приставив головку члена к моему входу, он начал водить ею, как я понимаю, смазывая. Я сжала ноги на его талии и закрыла глаза – от всего пережитого за время наших ласк мне захотелось испытать все эти ощущения как бы наедине с собой. «Ослепнув» я лишь чувствовала. Женя медленно начал входить в меня, не потому что он аккуратничал – просто «не шло», у меня было ощущение, будто внизу живота сильно-пресильно тянет, однако знаменитой боли не было.

Войдя, наверное, наполовину, и понимая, что что-то не так, он поступил просто – резко двинул бедрами и полностью вошёл в меня. К моему удивлению, я совсем ничего не почувствовала, кроме ощущения, что у тебя что-то внутри. Что-то большое, твёрдое и оно дарило новые и очень приятные ощущения. Оля открыла глаза. Я увидела его, широкоплечего, бритого наголо, слегка придерживающего меня руками за талию. Он явно был «в зоне» - тоже с закрытыми глазами (снова именно на него падал этот чудесный лунный свет!), приоткрытым пухленьким ртом, однако он не издавал практически ни звука.

Его ритмичные движения отдавались слабыми приятными ощущениями внутри меня, особенно, когда он прикасался лобком к клитору. Мне неудержимо захотелось самой до него добраться…Тут он поменял позицию – практически лёг на меня и стал двигаться чуть-чуть по другому. Теперь его лицо было совсем рядом с моим, и он смотрел мне в глаза, мне показалось, или в них читалось: «Ты чего мне врала, дурочка?». Не выдержав такой сладкой пытки, я просунула руку под него, он понял и, улыбнувшись, немного приподнялся, не переставая своих восхитительных движений, я, наконец-то притронулась к этому набухшему от жениных агрессивных ласк зёрнышку. Всё совпало – он начал двигаться немного медленнее – ослабевал своё напряжение, я, пару раз прикоснувшись к клитору, прочувствовала, наконец, то ощущение, за которым гонятся все люди на свете.

Испытала тот самый Оргазм. Внутри всё сжалось, он пролетел своей горячей волной, наверное, до середины живота и растворился. Отреагировала я не очень адекватно – мне хотелось перевернуться на бок, принять позу эмбриона, чтобы отойти от этого сильного ощущения. Мужчина попридержал меня, поднял бедра чуть выше и стал двигаться совсем быстро – всё моё тело сотряслось от его толчков. Наконец он хрипло застонал (почему мужской стон почти всегда во время оргазма такой хриплый? Загадка), вышел из меня, и, совершая то самое движение, которое минут двадцать назад совершала над ним я, кончил, частично попав мне на живот и на своё покрывало (о чёрт). Женя тут же лёг на меня всей тяжестью своего веса и уткнулся носом куда-то мне в ключицу.

«Ты такая узкая, с ума сойти» - выдохнул он.

Мы пролежали так пару минут, и он встал с меня, подошёл к шкафу, взял полотенце, стал стирать с меня остатки спермы, веля мне не шевелиться и не пачкать территорию вокруг себя. Я нещадно хихикала и хахакала.

Он вытирал себе шею, я голая, как была, пошла к нему и сказала, смотря снизу вверх:

«Женя, ты считаешь себя очень сексуальным, да?»

Он улыбнулся:

«Это не мне решать – другим».

«Я говорю тебе, что это так!» - карикатурно топнув ногой, я его неловко поцеловала в губы – он как раз хотел повернуться, чтобы взять одежду со стула.

Женя протянул мне трусы, и, смотря, как я их надеваю, сказал:

«Иди спать, малышам пора спать. И пусть тебе приснится олимпийский мишка».

Я не смогла найтись, что ещё сказать, и, одевшись, выскользнула за дверь.