Старая отечественная стиральная машинка у тети Маши была не из лёгких. Отработанную воду приходилось вычёрпывать, а что не удалось вычерпать, удалять путём переворачивания над ванной этого громоздкого агрегата. Для этого я и понадобился тёте Маше.
     Немного повозившись, я успешно справился с этим заданием. В то время как я кряхтел, ворочая эту груду железа, тётя Маша охала и ахала, стоя у меня за спиной и все порываясь помочь мне. Но ванная комната была тесновата для нас двоих и стиральной машинки. Поэтому всё закончилось парой её безуспешных попыток, протиснутся между моей спиной и дверной коробкой. Надо признать волнующих для меня попыток. Когда она пыталась проделать это, низ её живота вступал в тесный контакт с моими вынужденно, по причине поднятия тяжести, оттопыренными ягодницами. Я представил, что тётя Маша хочет трахнуть меня. Ну и как следствие мой член не замедлил отрапортовать мне о своей полной боевой готовности.
     Когда я закончил со стиральной машинкой, пристроив её в угол, и повернулся чтобы выйти из ванной комнаты, тётя Маша удивлённо уставилась на меня. Точнее на бугор на моих штанах, мерно подрагивавшего в такт биения моего сердца.
     - Максимка? Ты чего? - удивлённо произнесла она. - Это что стиральная машинка так на тебя подействовала?
     Ну что тут скажешь? Не правду же говорить. Ведь мог я, выходя из ванной, засунуть руку в карман и придержать, таким образом, своего не в меру разошедшегося "орла". Не сделал я этого. В меня как вселился какой-то бесёнок. Представляю, чтобы было, если бы я выдал фразу вроде: "Не хотите ли трахнуть меня, тётя Маша?".
     - Так ведь, тетя Маша, вы женщина симпатичная, а я мужчина молодой, в полном рассвете так сказать. Гормоны, знаете ли, берут своё. - И замолчал, сам, удивившись своей наглости. Что-то прочитал, что-то услышал по телевизору. Фразы сами выскакивали из меня. Но, в конце концов, эта женщина уже дважды видела меня со стоячим членом, пусть и одетого. А это знаете ли, так или иначе, но сближает.
     - Спасибо Максимка за комплимент. Мужчина говоришь: - Сказала она. - Ты вон штаны испачкал ржавчиной, наверно об дно машинки, когда переворачивал.
     Тётя маша сделала шаг вперёд и провела ладонью по выпуклости на моих штанах. Я невольно подался назад. Глянув вниз на свои штаны, я не заметил там никакого пятна. Подняв голову я уже было открыл рот, чтобы сказать ей об этом, когда увидел её лицо рядом со своим. Она смотрела мне в глаза, и её дыхание касалось моих губ. Я почувствовал, что начинаю тонуть в этих двух карих "омутах". Дальше всё происходило как будто не со мной. Мой разум оцепенел, не веря в происходящее. Реагировало только тело.
     Её губы, её язык у меня во рту, груди и живот прижимающиеся ко мне. Вот моя рубашка полетела на пол, увы, без нескольких пуговиц, за ней штаны вместе с трусами. Сам я снял только носки. Потом кровать. Я лежу на спине, а тётя Маша сверху. Лифчик и трусы она не сняла, а я не посмел. Она только оттянула свои трусики немного в сторону и оседлала меня. Дальше я хорошо запомнил только тёплое обволакивающее ощущение на моём члене и стоны тёти Маши. Когда они достигли своего апогея и перешли почти в крик, я почувствовал горячую влагу у себя в паху, она стекала по внутренней стороне моих бёдер. Её было так много, что простынь подо мной промокла. Тело тёти Маши мелко задрожало и расслабилось. Вздрогнув ещё пару, раз она соскользнула с меня на бок. Положив левую руку мне под голову и слегка приподняв её, она впилась долгим и настойчивым поцелуем мне в губы. Её правая рука в это время ласкала мой член. Через минуту я кончил, залив свой живот и руку тёти Маши спермой.
     - Подожди, я пойду, включу тёплую воду, надо обмыться. - Сказала тётя Маша и выскользнула на кухню.
     Пока она открывала воду и зажигала колонку, я пытался осмыслить, что со мной произошло. От размышлений меня отвлекло прохладное чувство в ягодницах. Перевернувшись, я увидел, что лежу на большом, диаметром около 30 см, мокром пятне. Мой член, успевший до этого момента уже завалиться набок, снова принял вертикальное положение. Не долго думая, я приблизил к пятну своё лицо. Трудно описать этот запах. Так пахнут женские выделения, вот и всё, что я могу сказать. Мой нос коснулся простыни. Её влажная и прохладная поверхность приятно волновала. Я провёл по ней губами, потёрся одной щекой, затем другой. Высунув кончик языка, я прикоснулся им к влажной поверхности, потом медленно провёл им в лево, право. Это был прекрасный, слегка солоноватый вкус. По мере того как я проводил языком по простыни, вкус тёти Машиных выделений в этом месте притуплялся. Я слегка смещал свою голову, и всё повторялось:
     - Мы можем сделать это по-другому. - Я поднял голову. Тётя Маша стояло возле кровати, и смотрела на меня сверху. - Вот только я, к сожалению, уже успела подмыться.
     Она была в своём халате. По тому, как качнулись её груди, когда она сделала шаг, я понял, что лифчик она успела снять.
     Я сидел к ней спиной. Слегка подавшись вперёд, она опустила руки на мои плечи и потянула на себя. В результате я оказался лежащим на спине с головой свешивающийся с края кровати. Я смотрел на стоявшую надомной тётю Машу, а она смотрела на меня. Её взгляд был какой-то испытывающий, я бы сказал оценивающий. Сейчас я понимаю, что она думала, как далеко может зайти в своих играх со мной, как я восприму то, что она собирается сделать. Наконец, медленно повернувшись ко мне спиной, она отодвинула полу халата в сторону, открыв моему взору большую попу. На расстоянии 30-40 см она выглядела просто огромной. Трусов на тёте Маше не было. Широко расставив ноги, слегка согнув их в коленях, уперев одну руку в тумбочку, стоявшую рядом, она расположилась точно над моим лицом. Тётя Маша повернула голову, и видимо убедившись, что я лежу правильно, медленно начала приседать. Я как завороженный наблюдал за тем, как её промежность медленно приближается к моему лицу. Её щёлка раскрылась. Два тёмно-розовых лепестка, малых половых губ, призывно качнулись. Мои губы, как будто сами собой, приоткрылись, для первого в моей жизни подобного поцелуя. Я прикрыл глаза. Моего носа коснулось что-то влажное и прохладное. Тётя Маша слегка повела бёдрами, и её губки прильнули к моим полуоткрытым губам. Мы замерли. Дышать я мог только носом, и то с трудом. Лобок у тёти Маши был мягкий и пухленький, покрытый тёмными, коротко подстриженными волосками и мой нос утонул в нём.