МЕМУАРЫ: секс в СССР был

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ВХОЖДЕНИЕ ВО ВЗРОСЛУЮ ЖИЗНЬ

Зато с сексом все было нормально. На невнимание со стороны женского пола жаловаться не приходилось. Защитив диплом и получив распределение, я на целый месяц уехал по путевки на юг, под Сухуми. Местечко, где пришлось отдыхать, называлось Гульрипш. Дом отдыха только ввели в эксплуатацию, и отдыхающих там было мало, пятая часть от нормы. Поэтому жилось вольготно. Каждый жил в отдельном двухместном номере. Было много моих ровесников и ровесниц. Обслуживающий персонал состоял из местных молодых женщин, не абхазок и грузинок, а русских, прибалтиек и украинок.

Компания сложилась быстро. Получилась она разношерстной, но достаточно дружной и схожей по настроениям и целям. Все наслаждались отдыхом и не собирались ограничивать себя ни в чем: ни в экскурсиях, ни в загаре, ни в купании, ни в развлечениях. Деньгами запасся каждый, даже женщины. Сошлись с местными, у которых мы стали покупать вино и чачу. Стоит сказать, что литр чачи нам обходился в один рубль, а вино в пятьдесят копеек. Девицы наши в сексе не комплексовали, а потому давали каждому из нашей дружной мужской компании, кто их хотел. Они были и замужние, и разведенные, и не замужние. Возрастом от двадцати до двадцати семи лет. Парни в компании собрались примерно одного возраста до 24 лет. И самое главное, никто ни к кому не ревновал, никто никому не переходил дорогу. Решалось все просто, если Игорь сегодня договаривался спать с Ольгой, то я, например, переключался на Светку или Людку. Если я узнавал от Людки, что она уже дала согласие переспать со Славкой, то, соответственно, я понимал, что сегодня у меня перепих только со Светкой. Правда, иногда мы менялись в течение вечера или ночи. Частенько спаривались и днем. Было клево!

Почти каждую ночь, после первого секса, мы шли купаться нагишом в искрящееся звездами море, которое находилось в ста метрах от дома отдыха. Разгоряченные и радостные от обмена энергиями, мы входили в ночное «парное молоко», которое обволакивало наши тела, добавляя фантазии и желания.

И наша компания была не единственной, которая отрывалась на полную катушку. Глядя на нас, более взрослые отдыхающие заразились нашим образом жизни. Правда, поначалу они старались не демонстрировать этого, но в таком маленьком коллективе, который насчитывал всего-то 50 человек, скрыть отношения было невозможно. Раскрепостилась и обслуга, особенно женщины. К нам в компанию влились три подруги от 25 до 28 лет. Все три были разведенными. Две из них работали уборщицами номеров, а третья сидела на ресепшене, работая посменно в день и в ночь.

Нам, парням, после такого женского пополнения, конечно, пришлось «отдыхать» интенсивнее, но мы все были молоды и полны сил. Месяц пролетел незаметно. Прощались мы последнюю ночь активно…

ОТ РАДОСТИ НЕ УМИРАЮТ?

Вернувшись в Москву, я сразу же окунулся в атмосферу НИИ, куда попал по распределению. Правда, сначала пришлось отрабатывать целый месяц, а это был август, на просторах подшефного совхоза. Таких, как я, молодых специалистов, было там много. Шефство над аграриями было «привилегией» не только нашего института. Поселили нас в бараке, в комнате на четырех человек. И я как-то сразу сдружился с армянином, который спал на соседней койке. Парень приезжал сюда уже не в первый раз, а потому знал здесь все ходы-выходы. Он как-то сразу проникся ко мне симпатией, а потому порекомендовал устроиться на ферму разносчиком кормов. Я прислушался к его совету и не пожалел.

Если не считать запахов, которые исходили от коровьего навоза, собранного в отстой у одной из ферм для дальнейшего его использования на совхозных полях, работа была «экологически чистая». Мы с ним разносили зеленые корма вилами по кормушкам. Каждая из ферм представляла собой барак, метров сто в длину, по обеим сторонам которого располагались кормушки для коров, с расположенными доильными аппаратами. Таких бараков было три. Правда, один из бараков предназначался для ста голов скота, тогда как другие вмещали по пятьдесят коров.

Наша работа заключалась в том, чтобы успеть разнести «зелень» до полудня. За три часа непрерывной беготни, нам удавалось справиться с разноской в срок. А дальше на целый день наступала свобода действий. Правда, напарник, не помню, к сожалению, его имени, умудрялся найти для нас еще и подработку. Он оказался не плохим строителем, клал кирпич, ставил двери, штукатурил, малярил. Где-то я был на подхвате, где-то оказывался на равных. Платили нам сдельно и, надо сказать, по тем временам не плохо. Помимо фермерских сорока пяти рублей, удалось «зашабашить» еще сорок девять. По тем временам, если считать, что и на основной работе «капала» зарплата, это была хорошая подработка.

К сожалению, местных молодых девок мне так и не удалось увидеть, поскольку они все, кто повыходил замуж за городских, а кто и просто уехал в город в надежде на лучшую жизнь. Зато желающих перепихнуться хватало и среди командированных подруг. Казалось, что сюда съехались все нимфоманки Москвы и Подмосковных городков. А такие богатенькие и молодые ребята, как мы с напарником, были нарасхват. Правда, право выбора было за нами. И, конечно, мы выбирали самых лучших. К счастью, среди съехавшихся «коряг», приглянулась одна молоденькая, худенькая, небольшого росточка подруга. Девушка была стройненькой, светленькой и не выглядела откровенно «честной давалкой».

Ее звали Марией. Она, буквально, смотрела мне в рот, считая умным и образованным. Сама девушка больше молчала, но дурой назвать ее никто бы не решился. У нее имелись свои взгляды на жизнь, свои принципы, свое представление о семье, о браке, о мужчинах, о месте женщины в жизни. То есть на бытовом уровне она выглядела даже прагматичной женщиной. Однако в сексе со мной удержу не знала. И, главное, не комплексовала: не стеснялась своего обнаженного тела, не боялась чужих мужских глаз, не обращала внимания на сплетни, но сама их не распускала. Правда, в течение всего времени, пока мы были вместе, девушка с другими мужчинами не допускала даже легкого флирта. То есть подруга мне очень нравилась. Нравился и я ей.

Приметил я ее в самом начале командировки. Познакомился. Почувствовал ответный интерес к себе. Пригласил в кинотеатр, который располагался в местном клубе. Попали на демонстрацию пакистанского фильма, связанного с легендами индийского эпоса. Конечно, девушка многое не поняла. Накопилось много вопросов, которые она почему-то стала задавать мне. Я всегда хорошо относился к мифам и легендам народов. У меня до сих пор в библиотеке есть книги по Древней Греции, Индии, Китая, Египта. Много исторических книг, как художественных, так и научных. Поэтому не составило труда объяснить девушке, о чем и о ком шла речь в этом фильме. Когда же, увлекшись, попытался популярно разъяснить, чем отличается индуизм от буддизма, девушка не выдержала и прервала меня, сказав:

- Слушай, какой ты умный!

Я сначала принял ее слова за сарказм и сразу же заткнулся, посчитав, что подругу утомили рассказы о религиях индусов. Мало того, я понял это, как намек на то, что я скучный зануда. Меня это, конечно, заело, а потому спросил:

- А это плохо быть умным?

- Хорошо. Даже очень! Мне нравится, что с тобой есть о чем поговорить. Мне нравится, что ты много знаешь, а главное, можешь доходчиво объяснить.

Услышав такое и поняв, что она не шутит, я с интересом посмотрел на свою знакомую. Осторожно взяв ее за руку, сказал:

- Давай договоримся, если тебя станут напрягать мои разговоры или болтовня на не интересные для тебя темы, ты будешь честно говорить об этом.

- Нет, — сказала она, улыбнувшись, — мне больше нравится другой вариант. Я в этом случае лучше начну тебя целовать.

И она смело посмотрела мне в глаза, положила свои руки мне на плечи и, встав на цыпочки, подставила губки для поцелуя. Отказать такой девушке я не мог. Мы долго целовались, не сходя с обочины дороги, не обращая внимания на редких прохожих. Когда же градус возбуждения стал зашкаливать, а мои руки со спины девушки переместились на ее попку, она сказала:

- Может быть, перестанем друг друга мучить и переместимся куда-нибудь в более уютное и укромное местечко…

- Я только третий день здесь и никаких таких мест не присмотрел. Ты знаешь?

- Я тоже здесь недавно. Думаю, что лучше наших с тобой комнат мы пока не найдем.

- Так там полно народу! У нас в комнате я четвертый, а кровати пружинные и жутко скрипучие!

- Тогда пойдем ко мне. Моя комната пуста, потому что старая смена уехала сегодня утром, а новая еще не появилась.

Такому подарку судьбы я мог только порадоваться и, конечно, согласился. В комнату к ней мы зашли, не таясь чужих глаз. Большой свет включать не стали, а зажгли настольную лампу. Разулись. Пол в девичьей комнате был чистым. На всякий случай подруга плотно задернула шторы на окнах. Присели на кровать, которая сразу же издала скрипучий звук пружин.

- Да, действительно, на такой кровати не покувыркаешься, — проговорила девушка, — а что если побросать матрасы на пол? Смотри их здесь сколько!

Я согласился. Набросанные матрасы создали довольно обширное ложе, на котором легко могли разместиться и четыре человека.

- Ты умница! — похвалил я подругу.

- Да, я такая! И поэтому ты просто обязан меня поцеловать! — улыбаясь, заявила она.

Я поцеловал. Потом еще и еще, и еще…

Смутно помню, как мы оказались в горизонтальном положении и уже обнаженными. Я лежал немного сбоку, но одна нога лежала между ее ног, а мои губы, то искали губы девушки, то целовали ей шею, глаза, маленькую грудь. Одна рука гладила ее лицо и волосы на голове, а вторая блуждала по всему ее телу — от груди до колен на ногах. Член торчал вверх, почти касаясь пупка. Девушка тоже не оставалась в долгу, отвечая на ласки ласками спины и члена. Делала она это нежно и умело. Однако, несмотря на свой определенный опыт, подруга, как и большинство женщин, стремилась от прелюдии быстрее перейти к основному действию…

Мне всегда казалось странным, почему женщины также нетерпеливы в сексе, как и мужчины. Почему они зачастую сами не позволяют мужчинам завести себя ласками, а стремятся быстрее и шире раздвинуть ноги, понимая, что еще не готовы, а, следовательно, не успеют раньше или одновременно с мужчиной кончить.

Так вот я не стал переходить к основному действию, а продолжил ласкать девушку, приводя ее психомоторику к точке невозврата. И только, когда заметил ее неподдельное учащенное дыхание и даже тихие постанывания, тогда залез на нее и вогнал член. От яростного проникновения желанного инородного тела, почувствовав в себе его движения, подруга сначала прогнулась в спине, а затем начала активно и умело «подмахивать».

Я не спешил форсировать событие, а медленно и с большой амплитудой двигался в женском влагалище, наращивая возбуждение. Однако впервые я не чувствовал его дна, не касался матки. Член болтался в пространстве. Такое положение меня не устраивало, но, несмотря на это, возбуждение подруги нарастало с каждой минутой. Поэтому я не стал менять позу, чтобы не сбивать ритм и темп сношения. Мое решение оказалось правильным, и через минут пять подруга подо мной застонала громче, а затем все ее тело стало дрожать. Именно в этот момент я начал загонять член активнее и напористее, чтобы догнать ее и кончить вместе. Но не успел…

Кончала она без криков, но ее неистовые объятия и судорожное подергивание тела, говорили сами за себя. Я, не вынимая члена, прекратил движения и ждал, когда ее оргазм закончится.

- Милый мой, дорогой мой, спасибо тебе! Не поверишь, но ты первый с кем я смогла кончить. А ты успел?

- Ты разве не поняла, успел я или нет?

- Нет. Я так отвлеклась на свои ощущения, что не чувствовала ничего, не понимала, где я, с кем я. Так ты кончил?

- Нет. Подожду следующего раза. Ты же не собираешься меня прогонять?

- О чем ты говоришь! Я теперь никуда тебя не отпущу до утра. И обязательно найду для нас уютное и укромное место, где можно будет громко стонать и даже кричать.

- Ты у меня такая страстная и темпераментная?

- Наверное. Только до сегодня я об этом даже не догадывалась. Был у меня парень, которого я любила, но он ничего не умел и кончал очень быстро. И на этом наш секс обрывался. И был мужчина, которого я не любила, но, который умел все, но у него был очень маленький член. Я его в себе даже не чувствовала…

- Так у тебя было всего два мужчины?

- Три. С тобой уже три. Однако ты тоже уже не мальчик…

- Не мальчик. Я потерял свою невинность пять лет назад. Ладно, ты отдохнула? — усмехнулся я.

- Да, — заверила подруга, — готова наслаждаться.

- Теперь кончу я. И так еле сдерживаюсь!

- Бедняжечка! Кончай, кончай скорей. Я приму твое семя с радостью!

- Смотри не забеременей!

- Тебе-то что? Может, я хочу от тебя понести. Не бойся претензий предъявлять не стану.

- Вот что, ты шути, да знай меру! Я от своих детей не отказываюсь. Только сейчас я не готов стать отцом. Рано. Вот лет через пять, шесть…

- Ладно, уговорил. Но сегодня и еще три дня — можешь обкончаться в меня. А дальше посмотрим. Так мы продолжим разговаривать или ты все-таки решишься кончить? — подковырнула меня подруга.

- Решусь в любом случае. И буду кончать в тебя до конца командировки. Если забеременеешь, значит, так тому и быть, а нет, значит не судьба.

- Ух, ты какой смелый! — рассмеялась она и сделала движение первой.

До утра мы перепробовали пять поз вагинального секса и позу 69 орального. И во всех позах подруга сумела кончить. Я испытал оргазм дважды, а далее наступил «сухостой», то есть член стоял, а организм сперму не вырабатывал. Впрочем, такое положение вещей устраивала нас обоих…

После этой ночи наши отношения перешли на иной уровень. «Ты добился женщину не тогда, когда с ней переспал, а тогда, когда с ней спишь только ты» — так гласит одна из мудрых фраз. Так вот я этого добился! Во всяком случае, на весь месяц, прикомандированный к совхозу. В тот же день подруга сообщила мне, что нашла нам гнездышко, где мы можем наслаждаться друг другом. Это место оказалось домом на краю села, в пяти минутах ходьбы от нашего барака, рядом с сельской баней. Дом принадлежал какой-то одинокой женщине, которая уехала в город, выйдя замуж за городского мужчину. На время ее отсутствия за домом и огородом присматривала родная сестра хозяйки, которая за символическую плату сдала нам одну комнату в доме. Правда, в доме кроме нас никто и не жил, поэтому получалось, что он принадлежал нам целиком и полностью. В качестве аванса я заплатил ей пять рублей, а остальное обещался отдать в конце месяца, когда получу зарплату.

Маша, от моей щедрости пребывала в восторге. Но более всего ей нравилось, что мы зажили вдвоем, как семья. Правда, готовить ей приходилось редко, потому что завтракали, обедали и ужинали мы в местной столовке как бы в кредит, но беспроцентный. Деньги за питание с нас должны были вычесть при окончательном расчете. Поэтому жилось нам с Маней вольготно. На нашу долю выпадало только следить за чистотой и порядком в доме. В огород мы ходили редко и не жадничали. Иногда срывали пару огурчиков, да выкапывали клубень картошки для костра. Удобства были и в доме и на улице, но, чтобы запах не раздражал нас, справляли нужду в уличном туалете. И только ночью пользовались домашним «очком», да и то по малой нужде или для того, чтобы подмыться.

Зато два раза в неделю ходили в баню, где мылись, и парились. Местные не пользовались баней, да оно и понятно, поскольку у каждого на дворе имелась своя, срубленная местным умельцем. Городская баня была не чета местным, где каждую щелочку хозяева конопатили самолично. В городской же заметно поддувало даже в летнее время года. Правда, парная все-таки держала 70 градусную жару. В баню ходили тоже с ней вместе. Банщица почему-то воспылала к Машеньке любовью и пускала нас помыться под конец своего рабочего дня.

В парную Маша не ходила, сославшись на слабое сердце. Зато с арменином-напарником мы туда заглядывали еженедельно. А после парной собирались вчетвером, он тоже завел себе женщину, либо во дворе за сбитым столом, либо на природе у костра, где жарили картошку, выпивали, закусывали огурчиками и консервами — тушенкой.

Я, как и обещал, кончал весь месяц в подругу, но она так и не забеременела. Зато уже за первые две недели девушка так ко мне привыкла, что однажды призналась:

- Я не представляю, как я буду одна без тебя…

- Не преувеличивай! — возразил я ей. — Пройдет неделя, другая и все забудется, как приятный, но сон.

- Не знаю, может быть, ты и прав, но мне так не кажется.

- Давай не будем говорить сейчас о грустном. У нас с тобой еще две недели впереди. Радуйся тому, что есть.

- Ты прав. А ты порадуешь меня чем-нибудь новеньким?

- Есть у меня одно желание, но согласишься ли ты, не знаю.

- Ты хочешь вставить мне в попку?

- Как ты догадалась?

- Так со ртом и писей мы, кажется, перепробовали все возможные варианты и позы. Когда я спросила о новеньком, то и имела в виду свою попу.

- Не попу, а попку. Она у тебя такая маленькая и кругленькая, как яблоко, так и хочется укусить!

- Но лучше поцеловать, — возразила Машенька.

- Согласен. Кстати, у тебя есть вазелин или какой-нибудь крем, например, детский?

- У меня есть и вазелин, и крем…

- Какая ты, однако, предусмотрительная!

- С тобой иначе нельзя. Никогда не знаешь, что тебе захочется в следующую минуту…

- Неужели я так непредсказуем? — рассмеялся я.

- За это я тебя и люблю, — вдруг призналась девушка.

- Что ты сказала? — переспросил я, подумав, что ослышался.

- Ничего, проехали, — спохватилась подруга. — Забудь.

Но я не забыл. Поэтому я очень осторожно вводил ей в попку член, прислушиваясь к ее дыханию, голосу, а позже стонам. Но все обошлось. Маше понравилось заниматься анальным сексом, и она не врала в угоду мне.

Две недели пролетели быстро. Наступил день расставания. Я пригласил свою женщину приехать в гости, дал адрес, телефон. Машенька обещала приехать недели через две. Расставались без слез в надежде встретиться снова.

Москва встретила меня шумно, но не изменила моего настроения. На душе даже после расставания с Машей было благостно. Чувствовал, что, скорее всего, встретил в ее лице свою женщину. Правда, не могу сказать, что ощущал к ней знакомое чувство любви. Однако надеялся, что именно к ней при дальнейшем общении и близких отношениях, оно родится. Приехав в пятницу, я решил провести выходные с другом. Позвонил, но друг огорошил меня новостью, что собирается жениться. Я знал, конечно, что у него есть женщина, но со свадьбой, казалось, они не спешили, потому что он еще учился на вечернем в институте.

- Тебя подперло? — спросил я, намекая, что его женщина залетела.

- Нет, — ответил он, — просто надоело гулять. Уже целый год мыкаемся по квартирам, а своего угла не имеем.

- Понятно. Ладно, занимайся сборами к свадьбе, а я еще погуляю.

Позвонил своим бывшим однокашникам, но кто-то отдыхал, кто-то был на даче, кого-то пригласили в гости. Так ни с кем и, не договорившись, решил прошвырнуться на стадион. Уже давно там не был, а все еще тянуло поглядеть, как тренируются легкоатлеты.

Пришел, посмотрел, расстроился. Ушел. Выходя со стадиона, закурил. Неожиданно меня окликнули по имени. Сначала подумал не меня, но присмотревшись, узнал в той, кто меня окликнул, Наташку Соколову.

- Привет! Наташа, ты ли это? — узнавая и не узнавая свою одноклассницу, воскликнул я, глядя на очень симпатичную стройную женщину.

- Узнал? Думала и не вспомнишь…

- Почему? Учились же вместе, жили столько лет рядом. Конечно, если бы ты расползлась, как медуза или превратилась бы в алкоголичку с запойной физией, то, может быть, не узнал бы. Но ты ничуть не изменилась, разве что повзрослела, оформилась…

- Ну и как тебе мои формы? — игриво поинтересовалась Наталья, выставляя левое бедро вперед, производя впечатление очень сексуальной «телки».

- Высший класс, подруга! — подыграл я ей. — Где это ты так научилась двигаться? Танцами что ли занялась?

- Не угадал. Аэробикой, — похвалилась Наташа.

- То-то я смотрю… — не найдя, что сказать, выдавил я из себя.

- Смотри, смотри, за просмотр денег не беру, — разрешила подруга.

- А за что берешь? — сразу же среагировал я, продолжая шутку.

- За свое тело и промежность, — последовал вполне серьезный ответ.

- Ты шутишь? — не поверил я. — Это же проституция…

- А чем не работа? — удивилась женщина.

- То есть кроме как… ты нигде не работаешь?

- Я похожа на деревенскую дурочку?

- Нет…

- Конечно, числюсь, как государственная служащая. Даже трудовая книжка имеется.

- Только на службу ты не ходишь, а приходишь расписываться за зарплату, которую ты потом почти всю отдаешь тому, кто за тебя работает.

- Все правильно. Тоже так делаешь?

- Нет. В студенческие годы короткое время подрабатывал дворником. Потом ушел, но трудовую книжку оставил. А сейчас у меня диплом инженера-механика и по распределению начинаю работать младшим научным сотрудником.

- И сколько тебе положили?

- 100 рублей, минус подоходный, минус за бездетность…

- И ради этого стоило пять лет пахать в институте! Да я своей кормилицей такие деньги за неделю зарабатываю. Не хочешь со мной?

- Так я не при деньгах…

- Ладно, не горюй. По старой дружбе я тебе так дам…

- Натуля, ты же меня знаешь, я нахаляву не умею.

- Бог ты мой, какие мы принципиальные!

- Ты не обижайся. Не люблю быть должным, особенно женщинам. Но если ты оставишь свой номер телефона, то с первой зарплаты позвоню обязательно…

Наталья без раздумий написала свой номер. Я спросил, куда она сейчас. Наталья ответила, что домой.

- Пойдем, провожу, если ты не против.

- Ах, какой галантный мужчинка! — иронично воскликнула Наташа. — Проводи. Может быть, по дороге передумаешь и зайдешь ко мне на чай.

Я ничего не ответил, но пошел провожать.

- Кстати, ты давно не видел Раю? — вдруг спросила она.

Чуть было не спросил, какую такую Раю, но вовремя вспомнил школьные годы и пятнадцатилетнюю на тот момент сексапильную красавицу, с которой у меня тогда сложились определенные деловые отношения.

- Давно. Как она?

- Не в пример некоторым инженерам, не станем показывать пальцем, живет честь по чести и нос в табаке. Четыре года назад вышла замуж за какого-то высокопоставленного деятеля, разъезжает с ним по заграницам, вся из себя упакована. Цветет и пахнет. Разъезжает на «волге». Дважды в год отдыхает.

- Молодец! Всегда знал, что своего она не упустит. А детей нет?

- Есть. Девочка. Ей уже, наверное, три годика…

- Ты смотри! Рад за нее!

- Кстати, она о тебе с полгода назад спрашивала. Говорила, что потеряла с тобой контакт, когда ты переехал, а у нее к тебе какое-то дело…

- Хм, и как ее найти? У нее же, наверное, и телефон поменялся, и адрес уже не тот.

- Ну, телефон-то я ее знаю. Она, несмотря на жизнь в высшем свете, старых друзей не чурается, хотя и близко не подпускает.

- Может, и правильно делает. Она теперь женщина замужняя, мать. У нее заботы и интересы не чета нашим. А мы, что можем ей дать, только воспоминания бесшабашной юности.

- Но вспомнила же она о тебе! Зачем-то ты ей понадобился…

- Не хочу гадать. Давай телефон, если дело будет не секретного плана, расскажу, удовлетворю твое любопытство.

Наташа дала телефон. Судя по номеру, Рая сейчас жила где-то в центре. Похожий номер был у моего хорошего знакомого, который жил на Арбате, рядом с метро Кропоткинская. Я аккуратно положил записку с номером в карман джинсов индийского пошива. Свою бывшую однокашницу проводил до подъезда, но подниматься к ней не стал, хотя не скрою, что при иных обстоятельствах, при ином состоянии души, не отказался бы от столь щедрого предложения и заночевал бы у нее до утра.

В конце сентября меня охватило беспокойство. Смутное предчувствие беды. И оно меня не обмануло. Однажды вечером раздался телефонный звонок. В трубке послышался незнакомый голос, который попросил к телефону меня. Я сказал, что слушаю.

- Я звоню по поручению Маши, с которой вы познакомились в совхозе.

- Да, да. Слушаю. Что-то случилось?

- Случилось, — наступила короткая пауза, а затем голос произнес. — Маши больше нет. Она умерла. Сердце…

У меня перехватило горло. Захотелось заорать, зарыдать, завыть, но вместо этого я спросил сразу осевшим голосом:

- Когда похороны?

- Ее уже похоронили. Она просила, чтобы мы не сообщали вам, пока не похороним, чтобы вы не видели ее мертвой.

- Адрес скажите, я все равно приеду.

Мужчина назвал адрес. Я положил трубку, а дальше…

Я очнулся, когда мать пришла с работы и растолкала меня, потому что я лежал на диване одетым. Голова раскалывалась.

- Ты не заболел, часом? — забеспокоилась она.

- Не знаю, голова болит.

- Выпей анальгинчику, — посоветовала мать.

Я взял таблетку, запил ее водой. Минут через двадцать полегчало, но на душе было муторно.

- Я на выходные уеду, — сообщил я матери. — Умер дорогой мне человек.

Мать ахнула, но расспрашивать не стала. Утром в субботу я приехал к родным Маши. Меня встретила вся ее семья: отец, мать и младшая сестра. Мы перезнакомились. По дороге на кладбище я купил водку и хлеб.

Могила была еще свежей. Машу похоронили пять дней назад. На могиле стоял железный крест, на котором прицепили фотографию девушки. Не знаю, откуда взяли подобную фотографию, похоже, что из паспорта. Я смотрел на строгое, даже суровое лицо, а видел милую, добрую, ласковую молодую женщину, которая умирая, помнила обо мне.

Открыл бутылку, разлил по пластиковым стаканам, помянули. Я терял первого дорого мне человека. Но у меня не пролилось ни слезинки. Но одним стаканчиком водки не обошлось. С ее отцом мы помянули Машу еще раз. На душе было горько. Поинтересовался, заказали ли они памятник. Мужчина ответил, что еще нет. Тогда я на выходе из кладбища зашел в администрацию и выбрал для Маши красивую оградку и обелиск из гранита. Кладбищенские засуетились. Заказ был хороший. Машины отец с матерью забеспокоились, что слишком дорого. Я их успокоил, что у меня нет проблем с деньгами. Надпись на обелиске я предоставил сочинять им. И попросил, чтобы они нашли другую фотографию дочери. Затем я внес аванс, а остальные деньги отдал матери Маши, сказав, чтобы они позвонили мне, когда памятник будет готов, и его начнут устанавливать. И при встрече, и на кладбище замечал, что мать Маши внимательно всматривается в меня, словно пытается понять, что я за человек, почему ее дочь даже умирая, помнила обо мне. Наконец, прирасставании, эта сорокапятилетняя женщина призналась.

- Не знаю, будь жива Машенька, были бы вместе или нет, но, думаю, моя дочка не могла полюбить плохого человека. Поэтому должна сказать, что после совхоза она приехала какой-то обновленной, просветленной и, я бы сказала, умиротворенной. Все время до самой смерти на ее лице постоянно появлялась улыбка, которой я раньше не видела. Ведь у Машеньки с детства был порок сердца и это ее угнетало.

А здесь я чувствовала, что мою дочку переполняет радость. Она, словно почувствовала вкус к жизни и, казалось, забыла о страхах, которые преследовали ее из-за болезни, — всхлипнув, сообщила женщина. — Она умирала у меня на руках, — сквозь слезы продолжала говорить мать Маши, — и просила передать, что помнит каждое мгновение, проведенное вместе.

От ее слов у меня стали закипать слезы, как я не сдерживался. Мне хотелось зарыдать, но вместо этого, подрагивающими от переживаний руками, достал из пачки сигарету и закурил.

Я не стал заходить снова к ним в дом, а, распрощавшись, уехал первой электричкой в Москву. Всю обратную дорогу в перестуке колес мне слышалось одно слово «умиротворенно». Умиро-тво-ренно, умиро-тво-ренно, умиро-тво-ренно…

И под этот перестук я вдруг понял, что поговорка «от радости не умирают!» не верна!!!

Не умирают, умиро-тво-ренно…

Вечером, не заходя домой, купил коньяка, который тогда еще стоил 4 рубля 12 копеек и позвонил Наташке Соколовой. Она обрадовалась моему звонку и сказала, чтобы я приезжал. Я приехал.

Наталья встретила меня во всем проституционном блеске. Во всем белом! Белый прозрачный пеньюар, белый бюстгальтер, белые трусики, белый пояс с белыми чулками. Надо отдать ей должное — вкус у нее присутствовал. И она выглядела очень сексуально. Не могу сказать, что ее вид сразу же возбудил меня, и захотелось сорвать с нее все белое и оставить на ней «все голое». Горечь от поездки не прошла. Поэтому, подарив ей розу, выставил бутылку конька и закуску к нему: лимон, шоколад. Наталья, с улыбкой приняв розу, достала бокалы под коньяк. Разлил, выпили, закусили лимоном и шоколадкой. Выпили еще. И Наталья потянула меня с кухни в комнату, в постель. Ощущал я себя двояко: хотелось и не хотелось. Но уже разгоряченная коньяком и видом мужчины женщина, взяла инициативу в свои руки. Она очень умело и быстро раздела меня, не забывая целовать и ласкать мое тело, которое постепенно оголялось. Я не сопротивлялся. Ее ласки были приятны, а поцелуи нежны. Меня это стало заводить. А когда она добралась д

о члена, сил сдерживаться уже не осталось. Странно, но Наташка ни разу не упомянула о презервативе, непременном атрибуте проституток. От минета я сомлел, но, как часто случалось, не кончил. Зато член стоял в полный свой рост, закаменев от прилива крови. Скинув пеньюар и трусики, женщина, оставшись в белых чулках и поясе с резинками, забралась сверху и, не отнимая руки от члена, немного поводив им по своей мокрой промежности, ловко ввела член себе во влагалище. Устроившись поудобнее на члене и поерзав попой, Наталья, подпрыгивая на нем, расстегнула бюстгальтер и прильнула своими грудями к моей волосатой груди, не забывая двигаться по стволу моего дружка. Грудь, следует отметить, у нее была, наверное, полный второй номер, поэтому потрогать было что. Я нежно мял ее, то разводя сиськи в стороны, то надавливая на них. Такой массаж груди был приятен женщине, и она еще интенсивнее задвигалась по члену.

Прошло, наверное, уже минут десять, а я не чувствовал приближения оргазма. Видимо, выпитое тормозило мои сексуальные ощущения, но зато давало возможность женщине продлить удовольствие, и создало условие для выплеска накопившихся эмоций. Наталья кончила с протяжным криком, вцепившись пальцами в мои волосы на груди. Не скрою, было больно, но терпимо…

Кончив, она и не подумала соскакивать с члена, а соединив ноги, вытянулась вдоль моего тела, оставаясь сверху.

- Я всегда знала, что мне с тобой будет клево.

- Как ты могла это знать?

- Не знаю. Просто знала и все…

Расстались мы утром.

- Может быть, останешься? — спросила она, когда я вышел из ванной комнаты.

- Нет, Наташенька, — ответил я. — У тебя квартира пропитана запахом посторонних мужчин. Меня это не устраивает. Если бы ты мне была совсем безразлична, то, может быть, и остался до завтра. Но признаюсь честно, ты мне нравишься, как женщина, а поэтому я не смогу с тобой жить, не ревнуя тебя к твоему прошлому, а, тем более, к настоящему.

- Жаль, но, в принципе, понятно. Ладно, одевайся и уходи.

Я оделся и ушел, но перед уходом, незаметно, подсунул под вазу 25 рублей.

Однако визит к Наташе не смог утолить печаль невосполнимой потери.

«Не умирают, умиро-тво-ренно!»

Работа в институте не приносила не то что материального, но даже морального удовлетворения. Об участии в каких-то серьезных научных исследованиях в этом «ученом болоте» даже не приходилось и мечтать. Да и на увеличение зарплаты в ближайшие годы рассчитывать тоже не приходилось. Впрочем, пока я был свободен, хватало и ее.

Но неожиданно для себя я женился. Правда, знакомство с будущей женой не предвещало ничего подобного. Встретился я с ней случайно на улице. И она первой напомнила, что мы уже знакомы еще по институту, в котором училась два курса. Разговорились. Я пошел провожать. Девушка выглядела ярко и эффектно, но, сказать, чтобы произвела на меня неизгладимое впечатление, не могу. Понравилась — да, но и только. Однако мы стали встречаться, скорее всего, потому, что жили рядом. Встречались по приятельски. И меня к ней не влекло, как к женщине.

В это время я изредка потрахивал другую подругу, Марину, женщину жепастую, грудастую и, как я потом узнал, слабую на передок. Она меня своим легко доступным передком и привлекла поначалу. Правда, изо рта у нее несло, как из помойки, поэтому старался с ней не целоваться, что ее мало расстраивало. Для нее главным был перепих. И она подставляла мне свою дырку с большим удовольствием всегда и везде. Но дальше секса идти с этой женщиной не собирался. Поэтому с ней я старался прерывать половой акт и в нее не кончал.

Встречаться мы начали еще с весны, когда я был на дипломе, но затем, летом, наши отношения прекратились. Но после смерти Машеньки, Марина мне вдруг позвонила, и наши встречи, хоть и редкие, возобновились. Признаюсь, после отношений с Машенькой, трахать ее стало малоприятным удовольствием, особенно после «кровавой ночи», которая случилась когда у нее «неожиданно» начались месячные. Правда, ночью я в нее обкончался, зато утром, когда я увидел результаты кровавой оргии, меня чуть не стошнило. К тому же, у Марины, в отличие от меня, проявились явные признаки заполучить хоть кого-нибудь себе в мужья. Выбор пал на меня. Однако после того как она заявила о том, что возможно беременна от меня, я прекратил с ней встречаться.

Как раз в период моих возобновившихся сношений с Мариной, я и повстречал свою будущую жену. И однажды Лена, так звали мою будущую и уже бывшую, спросила меня.

- А ты смог решиться и жениться на мне?

Вопрос был задан с претензией на шутку, поэтому в том же тоне я и ответил:

- А почему бы нет!

Мы оба рассмеялись. Я довел ее до дома и вернулся к себе. Но через день мы встретились вновь, чтобы сходить в кино. Сходили. Я вновь провожал ее домой. Обсуждали фильм. Но Лена снова как бы в шутку сказала:

- А слабо пойти со мной в ЗАГС и подать заявление?

- А ради чего? — не понял я.

- Да так, ради шутки. И заодно проверить, кто первый из нас придет и заберет заявление назад.

- Предложение, конечно, не лишено оригинальности, но мне оно как-то не нравится.

На этом шутки про заявление с ее стороны больше не повторялись. Мы продолжали встречаться не чаще двух раз в неделю. Однако действия Марины изменили всю ситуацию в корне. Женщина позвонила и заявила, что беременна от меня.

- От меня?! — поразился я. — Да я в тебя никогда не кончал! Как ты смогла от меня залететь? Ты меня ни с кем не путаешь?

Обозвав меня неблагодарным самцом, который не может отвечать за свои поступки, она напомнила, что я в нее кончал несколько раз во время ее месячных. На что я ответил, что во время месячных у женщин беременность наступить не может.

В общем, мы разругались. Она обозвала меня похотливым подлецом, а я ее хитрожопой давалкой и мошенницей. И в итоге заявил, чтобы она, если беременна, рожала, а там разберемся, кто отец ребенка…

Я бросил трубку, но меня охватило отчаяние. Меньше всего я хотел ребенка от этой женщины.

И при очередной встрече с Леной, я сам напомнил о ее шутке со свадьбой.

- Ты, знаешь, я тут подумал и решил, что твое прикольное предложение о подаче заявления, пожалуй, стоит осуществить. Во-первых, это пощекочет нервы, а, во-вторых, мы приобретем кое-какой практический опыт в этих делах.

- Ты действительно готов сходить в ЗАГС и подать заявление? — удивилась и обрадовалась Лена.

- А зачем я тогда завел разговор об этом?

И мы договорились о дне. Лена сказала, что с собой необходимо взять только паспорт. В оговоренный день мы подали заявление. Правда, девушка перед дверями ЗАГСа спросила:

- Ну, мы все-таки идем или, может быть, ты передумал?

- А ты? — поинтересовался я у нее в свою очередь.

- Я не передумала. В конце концов, заявление ни к чему не обязывает.

Мы подали. Возвращаясь, шутили, что мы теперь вроде жених с невестой. А когда я довел Лену почти до дома, она сказала:

- Я иду и думаю, когда же ты меня на правах жениха поцелуешь?

- То есть невесту уже можно целовать? — спросил я, смеясь.

- Не только можно, но и нужно, — серьезно заявила она.

Мы поцеловались. Нам понравилось. Поцеловались еще. Понравилось еще больше.

Однако отдалась она мне только за неделю до свадьбы у меня дома. Мать была на работе, а мы сидели в комнате на диване. Разговаривали, целовались. День свадьбы уже был назначен.

Всем, кто претендовал на меня как на потенциального жениха и мужа, я сообщил, что женюсь. Таня из Новомосковска очень расстроилась. И, если честно, мне было ее жалко терять, но и обманывать и оставлять надежду, мол подожди, может быть, скоро разведусь, не стал. Марина тоже отстала. К тому же, оказалось, что ее задержка с месячными связана не с беременностью, а с воспалением придатков.

Но Лена, подозревая о моих связях с другими женщинами, или действуя по чьей-то подсказке, решила окончательно «поставить все точки над i». И когда нас в очередной раз соединил продолжительный поцелуй, она, наконец, позволила мне лишить себя «девственности». Когда она сняла трусы и раздвинула ноги, я очень осторожно ввел головку члена в начало ее половой щели, чтобы не причинить резкой боли. Моя невеста даже не ойкнула от первичного, а потому непривычного вторжения чужеродного тела в свое чрево. Мало того, только я хотел задвинуть член глубже, как ее влагалище стало пульсировать и практически засосало его в себя. Член под корень вошел в Лену, и я почувствовал, что он своим концом касается чего-то мягкого там, внутри. Кончил я быстро, но не в нее. Подруга за все время ни разу не ойкнула, ни ахнула, крови на члене тоже не оказалось. Уже тогда мне было плевать, кто раздвигает мне ноги, девушка или женщина, но хотелось знать, сколько до меня в ней побывало. И я спросил…

Моя невеста обиделась не на шутку. Она заявила, что я у нее первый и никого до меня там не было. Я не стал спорить и доказывать, что способен отличить девственницу от женщины.

Вот так и получилось, что женился в шутку.

Правда, свадьба была настоящей. И жену я свою сношал во все дырки по-настоящему. Только вот чувство к ней молчало напрочь. Видимо, с ней происходило то же самое. И хотя она добилась того, что забеременела и родила дочь, но отношения между нами так и не сложились. Правда, она может гордиться тем, что оказалась единственной женщиной, которая со мной за три с половиной года ни разу не кончила.

Говорят подобные «шутки до добра не доводят». Так и случилось. После первых трех месяцев я понял, что жить с этой женщиной мне не суждено. Буквально с первых недель у нас начались ссоры и скандалы по поводу и без повода. Но, когда я решил разводиться, вмешались родители с обеих сторон, которые уговорили меня «немного потерпеть и все уладится». А теща прямо заявила, что «истина рождается в ссорах». Сначала я подумал, что ослышался, но она упорно настаивала на своем тезисе. Конечно, после столь бурных разбирательств, жена поутихла, но я, уступив, не изменил своего намерения и не возвращаясь к старым связям, начал искать и возрождать новые.

И это мне легко удавалось. К тому времени я сумел уйти из института по переводу на комсомольскую олимпийскую стройку, где возглавил строительные бригады, которые формировались из командированных мужчин и женщин Москвы. Стройку курировал ЦК ВЛКСМ и горком партии. До моего прихода командированные были абсолютно бесконтрольны и болтались целыми днями по стройке или играли в карты в бытовках. Иногда, когда приезжали контролирующие организации, их «кидали» на уборку строительного мусора, иногда на рытье траншей для прокладки высоковольтных кабелей. Но в основном они никому не были нужны, потому что в квалифицированные строители никто из них не годился.

Через неделю я понял, что если так будет продолжаться, то этим командировочным на стройке делать нечего. Поэтому у меня состоялся очень серьезный разговор, на повышенных тонах, сначала с начальником участка, а затем и с начальником управления. До начальника управления, он был еврей, сразу дошло, что если я доложу, как используется командированная рабочая сила, которая получает зарплату на своих рабочих местах, но здесь фактически ничего не делает, в райком комсомола и райком партии, и выше, то ему, как начальнику управления, не поздоровится. После долгих разговоров решили, что разнарядку для организаций следует уменьшить, а всех присланных на помощь строителям, направлять на рытье траншеи под кабель и его прокладку. Определились, что для такой работы потребуется четыре бригады по семь человек каждая. Бригады должны были состоять из мужчин.

Об этом я доложил комсомольскому и партийному руководству, а сам, пока собирали бригады, проштудировал нормы и правила по проведению подобных работ в городских условиях и понял, что перед тем, как загонять на такие работы людей, их следует проинструктировать по технике безопасности и объяснить, как нужно работать. Поскольку ответственность за прокладку трассы легла на меня, предстояло наладить взаимоотношения с ГАИ, Мосэнерго, Госгортехнадзором и прочими организациями, которых следовало ставить в известность и вызывать на место проведения работ, если их коммуникации проходили под, над или рядом с кабельной трассой.

Через неделю в мое распоряжение поступили первые «копатели». Однако, наряду с мужчинами, прислали четырех женщин. Организации, приславшие женщин, объяснили, что мужчин у них нет и не предвидится. Пришлось формировать бригады по шесть человек, а женщин оставить в бытовках следить за чистотой и порядком. Иногда, чтобы они не сильно скучали, передавал двух из четырех в помощь уборщицам здания участка.

Пришлось научиться заполнять табели и сметы по видам производимых работ, чтобы люди получали зарплату. Со временем сложилось так, что половина командированных закрепилась на стройке, и у меня появилось ядро из постоянных рабочих, которое доверяло мне и, на которых мог положиться я. С мужчинами у меня проблем было мало, разве что только с запойными. А вот с женщинами проблемы возникли на второй месяц. Прислали четверых мокрощелок. Две из них были сексуальные, избалованные и наглые, но замужние. Не знаю уж, кто на них позарился из мужиков, но меня поведение этой парочки не устроило. Я поговорил раз, не помогло, поговорил второй, не дошло. Тогда, не собираясь с ними нянчиться, я объявил им, что если так будет продолжаться, мне придется отослать их назад и написать по месту основной работы письмо, в котором подробно будет расписан каждый день пребывания на стройке и причины их отстранения.

Но обе «уперлись рогом», точнее позвонили и предупредили, что заболели. Когда срок истек, одна принесла заверенный бюллетень, а вторая вытащила из пакета бутылку коньяка…

Вручал я справки об отработки каждой в отдельности. И вид бутылки, которую она приготовила, будучи уверенной, что я возьму и заткнусь, возбудил меня не на шутку.

- И все? — спросил я ее.

- Мало? — удивилась она.

- Конечно. У тебя какая зарплата на работе? — спросил я ее, хотя уже прекрасно знал об этом.

- Ну, — замялась она, — скажем, сто рублей.

- Да нет, не сто, а сто сорок! Ты прогуляла месяц, даешь мне взятку на пять пятьдесят, а остальные деньги собираешься положить себе в карман?

Женщина промолчала, а я продолжил:

- А не жирно ли будет?!

- Не жирно, — злым голосом ответила женщина.

- А теперь давай посчитаем, что будет, если я тебе поставлю в табель прогулы, — продолжил я спокойным голосом, словно, не замечая ее тона.

- К тому же, поставив прогулы, я, как и обещал, отправлю тебе на работу письмо за подписью начальника управления строительства, райкома комсомола и райкома партии. Как ты думаешь, что последует?

Женщина снова промолчала.

- А последует твое увольнение по статье. И не просто по статье, а с записью, чтобы тебя больше никто и нигде на работу не взял. Конечно, ты замужем, сможешь прожить, не работая. Только тебе долго придется не работать, потому что я такой наглости женщинам не прощаю. А теперь, забирай свою бутылку и вон отсюда!

Видимо так с ней еще никто не разговаривал, потому что подруга, казалось, пребывала в шоке, но не уходила и молчала. Наконец, она выдавила из себя:

- Что ты хочешь?

- Все и сразу, и несколько раз, — не смущаясь, ответил я.

- Нет. Это невозможно! — трагически произнесла она.

- Почему невозможно? Ты женщина, я мужчина. У меня член у тебя дырки. Все очень даже возможно.

- Но я замужем!

- То есть муж согласия не даст?

- Нет, конечно! — ответила она.

- А мы ему не скажем. Я уж точно. А ты, как хочешь…

Женщина заплакала. Но меня слезами было не пронять. Я знал цену таким слезам.

- Короче, либо ты сейчас раздеваешься, и мы занимаемся сексом, либо я беру тебя сейчас за шиворот и выкидываю отсюда. Выбирай. На обдумывание — минута. Время пошло.

И я стал посматривать на часы…

Через полминуты подруга начала раздеваться. Я закрыл дверь бытовки, завесил одеждой окошки.

Был ли с моей стороны шантаж? Да, конечно! Рисковал ли я? Безусловно!

Но почему-то у меня отсутствовало опасение, что женщина может потом заявить об изнасиловании. Я просто знал, как она думает. Подруга прекрасно понимала, что даже в этом случае все выплывет наружу, а ей всю жизнь придется скрываться от меня. Одного эта женщина не могла предположить, что с первого раза подсядет на секс со мной.

В бытовке было тепло, даже жарко, а потому она разделась полностью. Я тоже разделся, рассматривая ее. Выглядела подруга отлично. Небольшая грудь торчала вверх, плечи были уже крутых бедер, а начала промежности видно не было, потому что все пряталось под животом. В ожидании моих сексуальных действий, она стояла, опустив глаза, но я, подойдя к ней почти вплотную, дал ей возможность рассмотреть свой член, который изрядно прибавил в размерах. Чтобы он стал еще больше, я взял ее руку и заставил дотронуться до уже выделившего смазку пениса. Судорожно вздохнув, женщина задвигала рукой вдоль его ствола. Дружок подрос на ее глазах. С его ростом, росло и возбуждение подруги. Мне даже не пришлось принуждать ее на минет. Она сама присела, раздвинув ноги, и стала сосать и лизать, показывая свое умение и сноровку. Может быть, женщина рассчитывала на то, что я кончу в рот, но мне такое с ней не удалось. Однако, несмотря на отсутствие ожидаемой реакции, подруга заводилась больше и больше.

Мало того,она подняла лицо и стала смотреть в глаза, пытаясь понять мою реакцию на свои действия. В общем-то, женщина и так, наверняка, понимала, что я возбужден, потому что член упирался ей в небо. Но видеть, что подруга ждет одобрения, было приятно. И когда она в очередной раз лизнула место, называемое «уздечкой» члена, я застонал, а затем наклонился, ухватил ее за бедра и поднял ее с раздвинутыми ногами до своего пояса. Дождавшись момента, когда подруга обвила ногами мои бедра, я с маха засадил ей член во влагалище. Женщину подбросила вверх неведомая сила, и она, опускаясь, снова с маха насадилась на член так глубоко, что мои яйца стукнулись о ее попу. Ее снова подбросило и снова насадило. И эта сука, которая строила из себя верную жену, уже не могла остановиться и не собиралась переводить дух, а насаживалась, насаживалась и насаживалась, теряя контроль над ситуацией, забывая, с кем и где находится.

Ее стоны усиливались, переходя в вой самки, а наступивший оргазм привел женщину в неистовство. Подруга, не сдерживая себя, начала матерно ругаться, вжавшись в меня всем телом. Не давая ей передохнуть и продлевая оргазм, я положил ее на стол и стал так долбить во влагалище, что у женщины перехватило дыхание от избытка ощущений. И если бы я не разрядился, то она, наверное, потеряла бы сознание от асфиксии. Влив в нее «полстакана» спермы, я тоже застонал от наслаждения. Ее прорвало тоже. Она закричала:

- Милый, родной, любимый, счастье мое!!! Я твоя, твоя, твоя!!!

Затем ее бурные признания затихли. Она, развалившись на столе, стала затихать, всхлипывая потихоньку. Однако я не стал вытаскивать из нее член, который уменьшившись в размерах, сам по себе не собирался вылезать из уютной норки. Женщина пришла в себя быстро и сразу ощутила его в себе. Не веря, она сумела привести в действие мышцы влагалища, которые стали его массажировать и стимулировать новое возбуждение. Однако я не собирался повторять одно и то же дважды. Дождавшись, когда член затвердеет, я перевернул подругу на живот, не вынимая своего дружка. Затем, произведя несколько движений, я вытащил его из мокрой щелки и направил в дырочку, расположенную выше влагалища, предварительно широко разведя в стороны женские ягодицы.

- Нет, нет, нет, — запричитала подруга, но было поздно.

Член зашел своей головкой легко и быстро. И, несмотря на протесты, анальное отверстие женщины «радостно» открылось и впустило пенис на весь его размер. Подруге оставалось только охнуть и, затихнув, смириться. Дав ей немного привыкнуть к моему члену в заднице, я начал осторожно двигаться взад-вперед, постепенно набирая ритм и темп. Вцепившись в края стола, давалка только охала и постанывала. Однако постепенно охи переросла в ахи, а постанывания в стоны. Правда, кончить она не кончила, но сперму в попу приняла радостно. На этот раз я вытащил член и осмотрел его на предмет чистоты. К счастью, прямая кишка у подруги оказалась чистой. Когда женщина приняла вертикальное положение, у нее сперма потекла сразу из двух дырок. Часть ее вытекла на пол, а часть расползлась по внутренним сторонам бедер. Я передал подруге туалетную бумагу, чтобы она подтерлась. Оторвал и себе, чтобы просушить член.

Подтеревшись, женщина не заспешила одеваться, а смотрела на меня и чего-то ждала.

- Ты явно не спешишь домой. Хочешь продолжить? — спросил я.

- Я не отказалась бы, — честно призналась давалка.

- Но я уже кончил два раза и больше не смогу сегодня разрядиться. Он просто будет стоять и долбить тебя до тех пор, пока мы оба не упадем от усталости. И это может продолжаться до утра.

- Ты гонишь! Такого быть не может!

- Хочешь проверить?

- Еще бы! Конечно…

- Но не здесь. Я могу позвонить другу…

- Зачем? У меня муж в командировке. Уехал на неделю.

- Как-то стремно. А если он неожиданно вернется?

- Не вернется, — уверенно заявила сучка.

- Хорошо, пошли…

Мы оделись и вышли из бытовки. По пути я позвонил домой из автомата и предупредил, что ночевать не приду, потому что в ночь придется перебивать очередную дорогу.

Дом женщины оказался вблизи от места строительства. Дорога заняла двадцать минут пешком. Жила она в двенадцатиэтажном панельном здании на шестом этаже. На мой вопрос, что скажут соседи, ответила:

- Во-первых, я на этаже никого не знаю, а, во-вторых, плевала я на их пересуды!

Квартира была двухкомнатная, малогабаритная, с маленькой кухонькой. В прихожей тоже было тесновато. Однако все выглядело благопристойно. Я нигде не увидел разбросанных вещей или не убранных кроватей. В комнатах было чисто и хорошо пахло. На кухне тоже все находилось на своих местах.

Подруга, зайдя в комнату, сразу стала раздеваться. Я только успел разуться и снять куртку, а она уже нагишом протопала в ванную комнату, сказав, проходя мимо:

- Раздевайся, не стесняйся и приходи ко мне в ванную. Я тебе спинку потру…

От такого предложения, конечно, не отказался. Быстро сбросил с себя одежду и залез в ванну. Женщина уже успела ополоснуться, но не подмыться. Подмывать свою промежность она предоставила мне, что я с удовольствием и сделал. Однако после подмывания ее влагалище оставалось влажным и совсем не от воды. Подруга тоже не теряла времени даром и тщательно промыла головку члена и весь его ствол и только после этого перешла к яичкам. Удовлетворившись подмыванием своей промежности, и чистотой члена, женщина перешла к более решительным действиям, начав стимулировать его ртом. Как и ожидалось, мой «дружок» вырос и затвердел, и мне захотелось, чтобы он оказался в ней через дырочку, расположенную под животом. Поэтому я поставил ее «раком» и ввел его в нее на всю длину. Однако не в первый раз головка члена зависла в пустоте, не достигнув дна влагалища. Я недоумевал, потому что привык к более мелким вагинам и теоретически мой 16 сантиметровый член просто обязан был касаться дна, потому что по утверждениям специалистов, которые перевидали сотни женских органов, глубина их, за редким исключением, не превышала 8–12 сантиметров. Пусть даже 14 сантиметров, 15… но здесь явно было больше моих 16 см

И если специалистам из сотен женщин попадались 1-2 экземпляра с глубокими вагинами, то мне среди двух десятков попадалась уже третья с подобным «отклонением». И я, продолжая засаживать подруге, стал анализировать причины такого моего «везения». Ту, которую я сейчас долбил, носила обувь размером явно больше 37-го. Во- вторых, у нее был большой рот, но тонкие губы. У предыдущих двух рты тоже были не маленькие и обувь они носили 37-38-го размера. Попы были сильно оттопыренные и широко расставленные. Правда, определенных выводов по трем женщинам я не решился делать, но взял себе на заметку.

В дальнейшем подозрения мои подтвердились. На глубину влагалищ, а не на их ширину влияли три фактора: величина ноги, величина рта и форма попы. Было достаточно одного фактора, чтобы судить о женской вагине…

Поэтому с такими женщинами лучшей позой являлась поза «наездница» или «наездница наоборот». Хотя в позе «раком» член проникал тоже глубоко.

Правда, если в позах «наездница» я мог не кончать очень долго, то «раком», в первый раз, я мог продержаться не более минуты.

С подругой дело обстояло лучше. Кончив два раза в бытовке, я мог теперь не испытывать оргазма в любой позе всю ночь. Поэтому, когда она уставала от поз «наездница», я ставил ее «раком», затем член плавно переходил ей в попу. Подмывшись, я залезал сверху, потом двигался в ней сбоку и, наконец, сверху, но только женщина при этом лежала на животе. В этой же позе я снова входил в ее попу. Снова подмывался и давал ей в рот, а сам при этом доводил ее до оргазма ласками клитора. Вся эта порнография длилась до середины ночи. Женщина успела кончить пять раз и запросила передышки.

Отдыхая, мы оба незаметно заснули. Проснулись. Часы показывали восемь утра субботы. Я сделал попытку уйти, но подруга упросила меня на утренний секс. Начала с минета. Затем плавно перешла в позу «наездница». Но, ни она, ни я в этой позе так и не смогли кончить. Поэтому я поставил ее «раком», и от вида процесса возбудился так, что стал долбить членом, словно, отбойным молотком. Подруга изошла в стонах и начала кончать. Я, чувствуя, что сам близок к оргазму, продолжал долбить, не останавливаясь, одновременно не давая ей закончить. Женские стоны перешли в крик и я, наконец, разрядился тоже.

Договорились, что приеду сегодня же в девять вечера. Выбрался от подруги в девять утра. Домой приехал около десяти. Как и полагается после «ночной работы» был весь уставший и не выспавшийся. Предупредил, что к девяти снова уеду перебивать вторую часть дороги и завалился спать. Проснулся в три дня. Побрился. Обедать не стал. Сходили в магазин. Поужинали. И я уехал.

В дверь квартиры подруги позвонил ровно в девять вечера. Встретила она меня в очень сексуальном одеянии: черных чулках, поясе с резинками, в трусиках мини-бикини и декольтированном бюстгальтере. Поверх был накинут полупрозрачный халатик. Я, как и положено, оделся в рабочую одежду. Женщина с пониманием осмотрела мою одежду:

- Шифруешься?

- А то, как же! Я еще не достиг той степени наглости, когда муж от жены гуляет в открытую.

- И не надо. Зачем расстраивать жену! Тем более, когда есть отличная отмазка.

За разговором, я раздевался, а подруга с нетерпением смотрела на меня. Когда я остался в трусах, она заявила:

- Не снимай пока. Эту обязанность я беру на себя.

И, взяв меня за руку, потащила на кухню. Там я увидел накрытый стол и бутылку водки.

- Водку употребляешь?

- Как и все…

- Тогда открывай и наливай, — распорядилась женщина.

Разлил, выпили, закусили.

- Между первой и второй — промежуток не большой! — потребовала подруга.

Разлил, выпили, закусили. Заметил, что после второй она захмелела. Неловко задев розетку с салфетками, уронила ее на пол. Полезла доставать, нагнулась, повернувшись ко мне своей попой в бикини. Сдерживаться я, конечно, не стал. Сдернул с нее трусы и, присняв свои, жестко вдул. Подруга, конечно, и не подумала сопротивляться и, как только я оказался в ней, энергично стала «подмахивать». Темп сношения с каждой минутой возрастал, и на пятой я громко разрядился, залив в нее много спермы. Причем мой «дружок» так сильно выстрелил, что женщина даже почувствовала силу выстрела. Однако я продолжил двигаться в ней, и член решил не падать.

- Как такое, может быть? — удивилась подруга. — Ты кончил, а продолжаешь, как ни в чем ни бывало меня долбить — такого со мной еще не случалось!

- Так ты не довольна? — поинтересовался я, продолжая в ней активно двигаться.

- Нет, нет, — испугалась она, — продолжай, не останавливайся! Это здорово!

Почти все происходило по сценарию прошлой ночи: известные позы, стоны, крики, рычания. Были, конечно, свои нюансы, но они настолько незначительные, что и упоминать о них не стоит. Правда, в этот раз я уехал от нее на час раньше.

- Это наша последняя встреча? — поинтересовалась она перед моим уходом.

- А ты хотела бы продолжить со мной встречаться?

- Кончай выпендриваться! Как я могу не захотеть новых встреч после такого секса?

- А я слышал, что для женщин секс не на первом месте в жизни…

- Плюнь той, кто это тебе сказал, в лицо! Просто у нас до и после секса больше проблем. И нам это иногда мешает…

- Ты мне очень нравишься, но это не значит, что я собираюсь уводить тебя от мужа. Мне и одной жены хватает с ее проблемами, а двух жен я не потяну материально и морально.

- Я и не претендую на роль жены. Мы говорили о сексе, об удовольствиях, а не о бытовой прозе…

Позже появилась и еще одна замужняя «отказчица» с тем же результатом. Правда, на мордашку она не была столь привлекательна, как первая, но фигуру имела отменную, а уж в сексе вытворяла такое, что я диву давался! И когда кончала, орала. Поэтому я с ней выезжал за город в лесочек, где не было народа.

Третьей бабой, которую я отымел на стройке, стала наша компрессорщица. Низкорослая, малограмотная, но смазливая и с очень сексуальной задницей. Любила и «вмазать», но меру знала. Муж ее, алкаш, тоже работал у нас на компрессоре, но в другую смену. Заигрывать она начала сама, а в бытовке, когда мы выпивали по какому-то поводу, так разошлась, что несколько раз хватала меня за «причинное» место. Я ее тоже раз хватанул между булочек. После, когда все разошлись, она вернулась ко мне в бытовку. Переодетая в цивильное, подруга выглядела симпатичней. Не дав мне опомниться, буквально, накинулась на меня, стягивая с меня штаны вместе с трусами. Качественно отсосала и отлизала член вместе с яйцами, а затем, усадив меня на стул, села сверху. Трусы, видимо, она предварительно сняла, потому что член сразу же попал в ее нутро. Вход в него оказался большим, но само влагалище было не глубоким.

Женщина охнула от боли, когда член достиг ее матки, но не остановилась, а раздвинув ноги шире, стала интенсивно насаживаться на него. От такого напора я вошел в раж и через минуту кончил. Но подруга, переждав, пока я в нее заливал, начала снова прыгать, потому что сама была близка к оргазму. И она успела кончить до того как член упал окончательно. Подрожав, негромко простонав и отдышавшись, она слезла с меня и снова отсосала и отлизала член вместе с яйцами. Сосала, пока не встал. Затем снова нанизалась, но уже повернувшись сексуальной задницей. Во второй раз получилось намного дольше. Я не кончил, а к ней оргазм пришел через десять минут. Я засек по часам. Видимо, эта поза ей нравилась больше и кончала она более бурно. Стонала она значительно сильнее. Закончила она снова минетом…

В следующую ее смену, мы после работы уехали за город. Зашли в лесок, подыскали полянку с кустиками…

И я понял, что в первый раз в бытовке, она сдерживалась…

(Продолжение следует)