Признание Риты в пересказе Нины.

«Несколько раз приходила, дверь оказывалась закрытой, но что-то подсказывало мне, что он там, а раз закрылся, то, может быть и не один. Ходила кругами, не выпуская эту дверь из поля зрения. Время от времени тихо подкрадывалась, прислушивалась к тому, что там внутри, потом стучала… И чутьё моё меня не обманывает. Дверь, наконец, отпирается, и из неё в коридор выходит Яшин… И с кем? С дамой лет сорока! Она только с полгода как приехала, работала инженером и почему-то все начальники относились к этой мымре с почтением…

Так вот, увидев его с нею, я, будто откуда ни возьмись, оказываюсь рядом и говорю:

- А вы не представляете, Евгений Алексеевич, с каким нетерпением ждёт вас мой начальник! Где вы пропадали? Я уже в третий раз прихожу за вами…

- Зачем? —удивлённо спрашивает он.

- Попрощаться желает. И не только он. Стол уже накрыт в столовой. Люди за ним давно сидят. А виновника торжества всё нет и нет… Идёмте быстрее…

И схватив под руки потянула за собой.

В столовой, вернее в её отдельном помещении для дирекции, его действительно ждала шумная кампания: главный инженер, главный технолог, главный плановик и главный бухгалтер, а также их заместители. Я усаживаю Яшина рядом с собой, наливаю ему водку, кладу закуску и говорю:

- Позвольте поухаживать за вами… Что ж делать?.. Раз уж вы за три месяца не удосужились приударить за мной, сегодня я, воспользуюсь случаем, чтобы урвать хоть чуточку вашего внимания… А может, кто знает, мне повезёт и больше…

- О чём это вы?

- Всё о том же… Кстати, а что от вас надо этой дамочке?..

- Какой?

- Не валяйте дурака!

Встаёт главный технолог, просит всех замолчать и произносит тост за новую технику и технологию, за носителей знаний, за молодых инженеров, персонально за товарища Яшина, так много уже сделавшего для начавшейся реконструкции комбината.

- За вас, Евгений Алексеевич!.. Рита налей ему, да побольше… Пусть выпьет штрафного!.. До дна, до дна только!

Яшин осушает бокал и начинает метать в рот и жевать всё, что кладут ему на тарелку: селёдку, винегрет, жареную навагу, картофельное пюре, опять селёдку, наконец, пельмени…

- Ешьте, голубчик, ешьте! — приговариваю я, — но и пить не забывайте!

И подливаю…

- Куда вы? — пробует возражать он. — Я из-за стола не смогу подняться… А мне ещё на поезд надо…

- Доставим вас на поезд, не беспокойтесь… Но перед этим я ещё должна принять у вас помещение библиотеки и забрать ключ от неё…

- Да? Тогда пойдёмте сейчас же туда…

- Что ж, это было бы весьма кстати… Вот только давайте послушаем, какой очередной тост произносит мой начальник, выпьем, закусим и пойдём… Хорошо?..

- Согласен…

Все снова поднимают бокалы, чокаются ими и берутся за вилки… Я поднимаюсь, обхожу вокруг стола, приближаюсь к главному технологу и говорю ему на ухо, показывая головой на Яшина, зачем он мне нужен. Тот в знак согласия кивает головой, и я возвращаюсь на своё место…

- Ну что, герой, сыт?

- И сыт, и пьян… О чём говорили с начальством?

- О том, что вам пора собираться, а также о том, что мне позволили увести вас отсюда для одного маленького дельца…

- Вы о библиотеке что ли?

- Какой вы догадливый… Вставайте и идёмте…

- По-английски?

- Ни по-английски, ни по-русски прощаться не надо. Нас всё равно не услышат… Все стараются перекричать друг друга…

Я помогаю ему подняться и, крепко держа под мышку, увожу из зала…

- Где ключ? — спрашиваю уже на подходе к библиотеке. — Давайте, я сама открою… Так, заходите и показывайте мне всё…

- Всё? — переспрашивает Яшин и видит, как я запираю дверь изнутри… — Что всё? Вот шкафы, вот стол, вот стулья… Был кожаный диван, но его забрали…

- Что ж, жалко, конечно, что и сесть некуда…

- Но вон стулья, и в большом количестве. Пожалуйста…

И подвигает ко мне один из них.

- Да, — констатирую я. — Обстановочка не очень-то располагающая…

- К чему?

- К проверке… А вы что подумали? Сознавайтесь…

- Честно?

- Да, честно!.. Откровенно!..

- Ну, если откровенно, то я подумал об интиме…

- В наших краях таких слов не употребляют. Поэтому, хотя я смутно и подозреваю, что вы этим хотели сказать, но всё же попросила бы разъяснить.

- Извольте… Это слово происхождения французского и означает некую особость меж двумя лицами разного пола, скрытую от других…

- Что ещё за особость? И почему скрытая?

- А зачем вы закрыли дверь на ключ?

- Чтобы нам никто не мешал…

- Вот и я о том же, чтобы нам никто не мешал… Но помешать могут не только посторонние люди, но и плохие стулья под нами… Поэтому позвольте мне усадить вас на этот стол и сесть рядом с вами…

- На стол?.. Что ж, давайте… Помогите мне только на него взобраться…

- Извольте!

Яшин берёт меня под мышки и приподнимает… Я обхватываю его за шею и игриво спрашиваю:

- Я не очень тяжела для вас?.. Хотя откуда?.. Ведь я такая тощая…

- А вот это-то мы и проверим! — восклицает он и, усадив меня на крышку стола, начиная шарить руками по моим бокам и бёдрам.

- Ну и как? — спрашиваю.

- Тут требуются более тщательные исследования!

- Что вы говорите? А что для этого надо?

- Прежде всего — удобная позиция…

Он усаживается рядом со мною и обхватывает меня за плечи.

- А что ещё?

- А ещё неплохо бы получить поощрительный поцелуй…

- Поцелуй?.. Пожалуйста!.. Даже с удовольствием! Я же только и мечтала об этом!.. Ну, а дальше?..

- Если вы имеете в виду более тщательные исследования, то им сильно мешает ткань вашей одежды…

- Вы что же, предлагаете мне раздеться? Вот так сразу?

- Вовсе нет… Пока будет достаточно и того, чтобы расстегнуть несколько пуговиц вверху… Причём я это сделаю сам… Вот так… Теперь одна из моих дланей может проникнуть внутрь и дотронуться до ваших грудок…

- Вот именно грудок… Они настолько малы, что их, наверно, и найти на ощупь трудно…

- Вы не совсем правы, лично я обнаружил их легко, но, чтобы судить лучше, хорошо бы было взглянуть на эти сокровища…

- Вы так считаете? Ну что ж, пожалуйста!.. Однако боюсь разочаровать вас…

Я сама расстёгиваю свой бюстгальтер и вытаскиваю из-под его чашечек и сорочки две свои грудки с острыми сосками…

- На что тут смотреть?..

- Вы не правы, — не соглашается он. — Есть тут на что взглянуть, что потрогать, что поцеловать… Вот так… Какая прелесть!.. И разве вам самим это исследование не нравиться?

- Не пора ли нам перейти на «ты»?

- Согласен… Наш интим стал настолько сердечным, что можно уже обойтись и без «вы»… Но я не получил ответа на свой вопрос: нравиться ли тебе то, что я делаю?

- Мне-то нравится… Но меня смущает всё то же: как ты продолжаешь находить меня?.. Кожа да кости?..

- То, что я держу в ладонях и целую, достойно восхищения и весьма возбуждающе на меня действует… Хочешь убедиться в этом?.. Дай руку… Опусти её сюда, на низ моего живота… Чувствуешь?..

- Нет!..

- Плутовка!.. Вот ты кто… Ужо подожди, пока расстегну пуговицы на брюках…

Яшин просовывает мою ладонь в ширинку и кладёт её на свою плоть.

- Ты хочешь, чтобы и я тебя исследовала?.. Пожалуйста… Но что это такое там у тебя?..

- Уж будто не ведаешь? Не хочешь ли ты сказать, что всё ещё прохлаждаешься в девушках?

- Я ничего такого сказать не хочу, но признаюсь, что в руках такую штучку держать не приходилось…

- А видеть?

- Если только мельком…

- Хочешь взглянуть?

Я молчу, но пальцы мои продолжают перебирать предмет нашего разговора.

- Что ж, всему своё время… А пока я продолжу своё исследование… Ну-ка, покажи мне свои коленки!.. Да, остренькие…

- Уколоться можно…

- Не думаю… А что там выше?..

- Говорю же: кожа да кости!..

- Ну, ты скажешь тоже… Есть, что пощупать… Но хотелось бы взглянуть на бёдра… Может, снимем всё-таки платье!

- Нет, нет! Давай без этого!

- То есть, без платья?

- И не думай об этом!

- Почему?

- Тут так светло, и я буду смущаться…

- Чего?

- Своей худобы…

- Далась тебе твоя худоба… А что мне делать с твоими штанишками? Они мне мешают…

- Мешают, говоришь? — переспрашиваю я и, вынимая свою ладонь из его ширинки, предлагаю: — Встань-ка на минутку и не смотри на меня… Займись лучше своим костюмом… Или он тебе не мешает?..

- Ты имеешь в виду брюки?

- И пиджак…

- А трусы?..

- Какой ты догадливый… Давай, давай, поторапливайся… И позволь мне заняться собой…

Яшин вскакивает на пол и принимается расстёгивать ремень на брюках, а когда те падают на пол, выходит из них, после чего снимает с себя и вешает на спинку стула пиджак, в то время как я, водрузив на крышку стола свои ноги, опрокидываюсь навзничь, приподнимаю таз и пытаюсь освободиться от трусов.

- Помочь? — спрашивает он и берётся за подол моего платья.

- Не тронь, тебе говорят… И не смотри!.. Отвернись же!.. Займись лучше своими!..

- Хорошо, хорошо!..

- Не подглядываешь?

- Нет!..

Правда, в стекле книжного шкафа смутно отражается его силуэт. А значит и он может разглядеть, как я, задрав подол платья, стаскиваю с бёдер трусы, отбрасываю их в сторону, после чего натягиваю подол на бёдра и снова ложусь на спину.

- Ну вот, — говорит он, оборачиваясь ко мне.

- Что вот?

- Теперь мы в равном положении, без исподнего…

- И что из того? Долго ты в таком виде будешь маячить передо мной?.. Начал, так доводи дело до конца… У нас не так уж и много времени…

- Тогда подвинься, позволь мне поместиться рядышком… Вот так… Поцелуемся?..

- Чего-чего, а это с удовольствием!

Я живо поворачиваюсь, обнимаю Яшина за шею и впиваюсь в его губы. Одна его рука оказывается прижатой к крышке стола, другую же он устремляет к краю подола, а затем — уже под ним — вверх по бёдрам, которые, на секунду сжавшись, потом покорно сами собой раздвинулись.

- Продолжаешь исследование? — спрашиваю я, оторвавшись от его уст, чтобы перевести дыхание. — И как находишь?.. Не укололся ещё?..

- Ну что ты! — успокаивает он. — Тут так приятно!..

- Что же там такого приятного нашёл?

- Бугорок, покрытый мягким мхом, и щелочку, где, кажется, уже…

- Молчи! — прерываю я его разъяснения, закрыв ему рот ладонью и покрывая поцелуями.

- Не могу! Мне подол твоей юбки мешает… Приподними-ка попку! Вот так…

Всё дальнейшее происходит почти без слов. Яшин оказывается сверху. Мои коленки подняты и раздвинуты. И ему ничего другого не остаётся, как ввести своё естество в мои открытые настежь врата, углубиться во влажное и тёплое нутро и начать там ёрзать взад-вперёд.

«А он ничего! — рассуждаю я тем временем про себя.

Особо не подмахиваю, но глаза закатываю от удовольствия… Сегодня это у него наверняка уже второй раз, да и выпить ему пришлось порядочно, так что есть надежда, что скорого финиша не будет… Не разочаруем и мы его…

- О чём ты думаешь? —спрашиваю я, заметив, что его взгляд устремлён куда-то мимо моего лица.

- Не о чём, а о ком.

- О ком же?

- О нас с тобой.

- И что же, интересно?

- Хочешь непременно узнать?

- Да.

- О том, когда ты кончишь…

- Зачем?

- Чтобы и себе это позволить…

- Неужто ты так можешь? Захотел — спустил, не захотел — держишь в себе? Да разве так бывает?

- Не знаю… Но хотелось бы, чтобы сегодня получилось именно так…

- Ну ты даёшь! Первый раз встречаю мужика, который, занимаясь этим делом, не о себе думает…

- Да, как видишь, встречаются такие придурки…

- Ладно, не придуривайся… Значит, ждёшь, когда я кончу?.. Ну, так я признаюсь тебе, что сделала это уже много раз!

- Правда? Что-то не верится…

- Почему?

- Не охаешь, не ахаешь…

- Тебе ещё надо, чтобы я кричала истошно?.. Чтобы дать знать не только тебе, но всякому, кто идёт по коридору?.. Я обхожусь без этого. И не подмахиваю особенно как раз потому, чтобы чересчур тебя не возбудить, чтобы ты, не дай бог, быстро не спустил, чтобы продлить удовольствие… Мне так хорошо с тобой… Вот, вот! Ещё раз! И почему я только сегодня, когда ты уезжаешь, тебя захомутала? Почему не сделала раньше?

Я покрываю его поцелуями и, наконец, начинаю довольно заметно подмахивать ему. Всё это так возбуждает все его чувства, что он, впившись губами в мои губы и вцепившись пальцами в мои ягодицы, принимается наносить такие быстрые и энергичные удары, что уже очень скоро понимаю, что он ощущает приближение волны блаженства, а когда она его накрывает, из его уст вместе с обильной слюной понеслись какие-то невнятные, мычащие звуки…

- Спасибо, — только и может что произнести он. — Так было здорово!

- И мне… Жаль, что рабочий день кончается, а то бы я с удовольствием повторила всё это!

- Я то же.

Мы обмениваются долгими нежными поцелуями и размыкаем объятия.

- Встаём?

- Да, и приводим себя в порядок… О, чёрт!

- Что такое?

- Да ты мне всю юбку смял… И пятна насадил!..

- Надо же… Виноват, конечно… И как это я ухитрился?.. Но и ты тоже хороша… Надо было снять… Предлагал же…

- Надо было, надо было!.. Что теперь говорить… Как теперь на глаза людям показаться?.. Стыд-то какой!..

- Ещё раз прошу прощения… Не хотел этого…

- Мало не хотеть… Думать надо!..

- Да ладно тебе!.. А ты о чём думала?.. Давай теперь подумаем лучше, как выйти из этого положения… Чем я могу помочь?..

- Ты? Ничем… Во всяком случае сейчас… Но так просто, тебе от этого не отделаться… Ты уже оделся?

- Как видишь…

- Эти шмотки твои? — спрашивает Рита, указывая на свёрток, принесённый Мурченковой.

- Мои.

- Забирай их и иди. Оставь меня здесь одну, я попытаюсь что-нибудь сделать с этой чёртовой юбкой…

- Ещё раз извини за эти хлопоты, виновником которых я невольно стал…

- Извинения твои я буду принимать позже, когда и если окажусь в Южном… Напиши-ка адресок, чтобы предупредить тебя заранее об этом… Ты не против?

- Что ты! Как можно? Сейчас…

Яшин достаёт авторучку и листок бумаги, кладёт его на стол и, не присаживаясь, пишет свой южносахалинский адрес и телефон.

- Вот, пожалуйста… Буду ждать с нетерпением…

- Жди, — говорю я, рассматривая запись.

И, повеселев, добавляю:

- Тебе моя испорченная юбка так просто прощена не будет… Придётся попотеть при встрече… Так что готовься… А теперь беги!..»

- Вот что мы услышали от Риты и чуть ли ни дословно тебе передали, — завершает свой рассказ Нина. — Всё так и было?

- Вроде бы всё так…

- Добавить ничего не хочешь?

- Да вроде бы нет…Разве только то, что всё услышанное тут так меня возбудило, что я готов нарушить все свои обещания не приставать к вам и…

- Нет, нет! — возражает Нина. — И не думай! Мне сейчас не до этого, а Ленку и Верку ты без моего согласия, хоть расшибись, не заполучишь… Придётся тебе подождать нашего возвращения… Кстати, сколько сейчас времени? Не пора ли нам собираться и двигаться в аэропорт? Ага, уже почти одиннадцать… До автобусной остановки нас проводишь?

- Охотно, тем более что мне нужно вернуться в город…

- Встреча с Аллой? — интересуется Вера.

- Любопытной Варваре нос оторвали! — отвечает Женя, слегка дёргает её за нос и целует.

- Уверена, что с кем-нибудь ещё! — замечает Лена.

- Ты права, — соглашается он и тоже целует её.

- Так что, девахи, — подводит итог Нина, — у нас через месяц будет такая возможность выслушать здесь все его россказни о его новых похождениях… А теперь пожелаем друг другу удачи и каждый — в свою сторону: мы — в Хабаровск, он — к Алле, или ещё к кому-то…

- Ну конечно ещё к кому-то, — слышат они низкий голос Аллы. — Видели бы вы, какую шикарную мамашу с детишками он сегодня выгуливал!..

- Алла? Какими судьбами? — спрашивает Женя, судорожно соображая, что ему теперь с ней делать.

- Ну ладно, — говорит Нина, — вы тут разбирайтесь, а нам следует уже торопиться, а то самолёт улетит ещё без нас…

- Да, — соглашается Женя, — уже пора.

И вдруг предлагает Алле:

- Давай проводим их до автобуса на аэропорт, а потом я провожу тебя до дома…

- Да тебя не узнать сегодня, — отвечает та. — Выпроваживаешь, чтобы потом привести сюда кого-нибудь ещё?..

- Если ты мне поможешь, то я избегну такой напасти.

- Напасти, говоришь? Сам, поди, накликал, а теперь помощи просишь… Не дождёшься, выпутывайся, как хочешь…

- Я думаю, что это и в твоих интересах, — говорит Женя, закрывая за вышедшими девицами дверь и выходя с ними во двор.

- В чём же тут мой интерес?

- Я должен встретиться с этой, как ты говоришь, «шикарной мамашей» и передать ей кое-что для её мужа, моего знакомого, но боюсь, как бы она, не воспользовалась его отсутствием и не попробовала склонить меня к ночной прогулке с нею, дабы помочь ей развеять её сегодняшнее одиночество…

- И ты, дамский угодник, собираешься отказать ей в этом?.. Да кто ж тебе поверит?..

- Тогда бы я не просил тебя о помощи…

- Устал бедненький!.. Неужто?

- А ты как думала?.. Вторую ночь подряд не спать, легко ли?.. Тем более, что завтра с утра надо идти на работу… Но не в этом дело… Я бы с удовольствием…

- Кажется, из центра идёт автобус, — вмешивается в их разговор Нина. — Мы побежим на ту сторону улицы, и если это будет наш, то мы с вами прощаемся… До свидания! Спасибо за гостеприимство! На обратном пути их Хабаровска рассчитываем снова им воспользоваться…

И поронайки, внимательно и с нескрываемым интересом следившие за выяснением отношений между Женей и Аллой, торопливо переходят на другую сторону. Автобус на самом деле оказывается следующим в аэропорт. Они в него вскакивают и уже оттуда машут руками.