Новый год мы с мамой отмечали у кумы. Да, я до сих пор не женат и живу с матерью. Места нам хватает, ссориться мы и не пробовали, живём тихо и мирно. Мама приготовила что-то вкусное, мы собрались, взяли подарки и пошли в гости. Идти рядом, через двор к соседнему дому. Гостей было немного, все знакомы и почти что родня. Посидели, провожая год старый, а потом, под бой курантов, встретили новый.

Пили, пели, танцевали, ходили на улицу, кататься с детской горки, что стоит во дворе. Промокли до трусов. По крайней мере все переоделись. У кого было во что. А у кого не было, те за стол сели кто в чём, что предложили хозяева. Мне достался банный халат. Под утро начали прощаться. Но от кумовьёв ещё никто нормально, своими ногами не уходил. Если гости могут идти не шатаясь, это для кумы оскорбление. Вот и нам на дорожку налили ещё, заставив выпить "на посошок." Дорога через двор заняла хрен знает сколько времени. Точно помню, что мы падали не раз и не два.

Да ещё и с горки прокатились по настоянию матери. Народу на улице нет никого, все спать легли после встречи Нового года. Доплелись. Мокрые, замёрзшие, но дошли. Холод не помог и порог дома мы переступили в крайней степени опьянения. Не особо соображая, что делаем, разделись до гола. Безо всякого стеснения, вроде так и надо. Раскидав вещи по квартире, завалились на материну кровать, обнялись, согреваясь, и уснули. Голые. Видимо во сне согрелись.

По крайней мере, когда я проснулся от двух потребностей - пить и ссать - мать лежала, отвернувшись от меня. Не могу сказать, что ни разу не видел её голой. Бывало. Но вот тут, когда вернулся, мамино голое тело просто притянуло мой взгляд. Немного полноватое, но без излишков жира, белое, гладкое. Она лежала на животе, подогнув под себя одну ногу. За окном уже светло и потому мог лицезреть маму в полной красе. Пышная попа. Ух, какая пышная. В голове, после того, как попил водички, вновь шумело. Видимо, старые дрожжи размокли и ударили в мозг, если он там остался.

Сел рядом, погладил попу. Мать вначале вроде как сжалась, потом расслабилась. Глажу попу. наклонился, начал целовать. Она повернулась полностью на живот, подтянула под себя вторую ногу и приподняла зад. Глажу, целую. Ну полное помутнение в голове. И не только у меня, раз мама так себя ведёт. Просунул руку меж ног, нашарил мякоть пизды. Мокрая, горячая, с волосками на губах и лобке. Целую попу, ласкаю губы, внутрь проник. Нащупал клитор. Маменька уже попой крутит. Видимо нравится. Женщина она совсем не старая, едва сорок исполнилось, в самом соку. А мужика у неё давным давно не было. Тело требует. Нагладил пизду. Она попу задрала, встав на колени, пробормотала

- Дай! Дай мне его!

И я дал. Она уже кончила, упала на матрас, потянув меня за собой, а я всё не могу остановиться, не могу спустить. Она и завелась ещё раз. Тут уж, какой бы не был пьяный, сообразил, что кончать раньше мамы нельзя. И доведя её до второго оргазма, излился сам.

- Сволота ты, сын! И я хороша. Расслабилась, размякла. Нельзя же так.

Матушка сидит на краю кровати в том же самом костюме Евы, ругает меня и себя. Но как-то не особо рьяно. Так, констатация факта.

- Мать перебрала, а он и рад, ирод! Что, девок тебе мало, на мать залез? А люди что скажут?

Вот это меня всегда прибивает: что скажут люди? А мы прямо вот сейчас на площадь выйдем и заорём, что мы сделали. Откуда люди что могут знать? А я лежу, слушаю. На душе не то, чтобы гадостно, но какой-то нехороший осадок есть. И пока мама ругалась, перебирая всех, в кого я мог пойти, кроме неё, конечно, возбудился. То есть у меня банально встал. А что хотели? Долгое воздержание, потому что с подругой поругались, близость голого женского тела, вот и результат. Потянул мать на кровать, начал укладывать.

- Ты что? Не смей! Не надо! Ну не надо! Ой, что ты делаешь? Хам! А, распечатал уже, так чего там. На, змей, еби!

Мама легла на спину, развела в стороны ноги, слегка приподняла попу. Пизда у неё расположена ближе к заднему проходу, так что ей приходится в миссионерской позе задирать зад. Едва вошёл, обхватила меня ногами, подалась навстречу и мы закачались.

- Всё, пусти! Во рту всё пересохло. И писять хочу. И помыться надо, всю изгвоздал, свинота.

Закинув руки за голову, лежу, жду, пока мать освободит туалет. Физиология, мать её ити, никуда от неё не деться. Пришла чистая, мылом пахнет, на теле блестят капли воды.

- Иди, мойся. Есть будешь?

- Буду. А что у нас есть?

- Всё есть. Ишь, как проголодался, ебаришка! Иди уж, горе моё.

- Я радость твоя. А теперь буду радость втрое большая.

- Даже не думай, больше не дам.

- И не жалко сына будет?

- Не жалко. Такого - не жалко.

- А чем плох?

- Иди уж, постель перестелю. Всю измарали.

Правда, на простыне расплывались пятна влаги. Пошёл делать утренние дела. Вышел из ванны, обернувшись полотенцем. Маменька в халате шастает, уже на стол накрыла, даже бутылочку поставила.

- Это за Новый год?

- Посмотрим. Ты садись, ешь

Выпили, поели. Мать сдвинула посуду на край стола.

- Так, сын, давай обсудим, как жить дальше будем.

- А чего обсуждать? Как решишь, так и станем жить.

- Ишь ты какой, на бабу решил взвалить. А сам как решил?

- Сам. А сам решил так: если тебе не противно с сыном спать, если тебя устраивает, то так и станем жить, одной семьёй. Погоди, потом скажешь. Я тебе буду сразу и сын, и муж, и любовник. Слушаться буду, не подумай чего. В первую голову ты мать. Всё остальное после.

- Ладно. Чего ж противно-то? Ты хороший, не грубый, ласковый. И у меня давно уж мужика не было. С этой стороны всё нормально. А вот что люди...

- Мам, какие люди? Ты о чём? Мы что, всех оповестим о наших отношениях?

- Нет, но...

- Без но. И ещё, мам...

- Что?

- Понимаешь, я могу быть не совсем сдержан. А вдруг тебе не хочется, или не надо. Ты уж говори, ладно. Я же не насильник какой.

- Дурак ты, а не насильник. Коли уж бабу разогреть сумеешь, так ей и захочется сразу, и понадобится. Отец твой, бывало, не спрашивая, подол задирал.

- Да ну!

- Вот те и ну. Где приспичит - там и давай. Правда больше о себе думал.

- Ма, клянусь, что ни разу не кончу, пока ты не насытишься.

- Не клянись. Я, может, голодная, как зверь. Вот сейчас сижу, смотрю, а у тебя полотенце сползло, - мигом оглядел себя, поправил полотенце, спрятав головку, - выпал хуй-то, а у меня уж и промеж ног всё мокро.

- Мам, так чего ты глупая такая? Ты скажи - и всё. Пошли в спальню.

- Ну да, скажи. А ты подумаешь, что у матери бешенство матки. И чего идти. Вот так хочу.

С этими словами мать задрала полы халата, сверкнув белизной тела, показав на мгновение лобок в рыжей поросли, развернулась и легла грудью на стол.

- Отец твой так любил.

А мне уж и не до разговоров. Целую полушария попы, писю тискаю. Матушка постанывает от удовольствия. Не удержалась

- Стыдоба-то какая, сын мамку ебёт

- Ма, молчи. Скажи, так хорошо?

- Чего ж плохого, когда жопу целуют. Ты бы ещё пизду поцеловал.

- Хочешь? Я мигом.

- Что ты! Что ты! Это я так. Всё, не мучай, дай мне его.

Это у неё коронка, что ли? Насчет "дай мне его". Да на, не жалко. Весь возьми, до самого упора. И тишина. Только шлепки живота о ягодицы, хлюпанье в пизде, редкие стоны. Матушка кончила. Интересно кончает. Ну и ладно, извлечём инструмент.

- Ты чего? - Мать повернула голову. - Ты же не кончил.

- Оставлю на потом. Я, мам, ты уж не обижайся, хочу за день несколько раз тебя поласкать. Или ты против?

- Да мне что, ласкай. Даже приятно. Ты не подумай чего, это скоро пройдёт, голод мой. В норму всё придёт. Потерпишь?

- Да по мне лучше бы он не кончался, голод твой. Мыться пойдёшь?

- А чего мыть? Ты же не спустил.

Одёрнула халат, начала прибирать со стола.

- К куме пойдём? Она звала.

- Ма, как скажешь.

Это уж кричал из своей комнаты, одеваясь и приводя себя в нормальный вид. Это женщине можно в одном халатике без трусов шастать, а мужику как-то не комильфо с голым писуном бегать. Хотя надо попробовать в халате походить.

У кумы долго не засиделись. Относительно долго. Дома раздеваться начали ещё от порога. Вещи разлетались по квартире веером, устилая пол по нашему следу. Упали на кровать.

- Ох, дура ебанутая! Что делаю? Что делаю? Люби меня, сын! Крепко люби!

Проснулись почти что ночью. За окном темно, кушать хочется, аж в животе урчит. Мать смеётся

- Заморила мужика, всего высосала.

Это уж точно, что высосала. После того, как я расцеловал её пизду, матушка отблагодарила меня минетом. Умело, кстати, делает. Могу сравнить. Высосала, как она говорит, всё. До последней капли. Так и заснула, лёжа головой у меня на животе.

Поели. Посидели, поговорили. Вроде как успокоились немного, сбив первую страсть.

- Ма, спросить хочу.

- Хочешь - так спрашивай.

- Ма, а батя тебе так делал?

- Да ты что! - Мать замахала руками. - Бабе пизду целовать! Да ни в жизнь!

- А ты ему?

- А я да. Частенько хуй в рот заталкивал.

- Ма, не обижайся, ещё спрошу.

- Да чего там, какие обиды.

- Ма, а туда, ну, в попу, давала?

- И туда давала. Как не давать? Муж ведь.

- И как?

Мать пожала плечами.

- Да так, не особо. Разок или два только и понравилось. А ты что, попробовать хочешь? Так я дам.

- Нет, мам, это надо настроение чтобы у тебя было. А так никакого удовольствия.

Настроение у мамы появилось недели через полторы, две. Точно, когда отмечали старый Новый год. И опять у кумы. Дома раздурелись, будучи навеселе, но в адеквате. И в какой-то момент маменька выставила зад и попросила проникнуть в него. Медленно, смазав хорошенько попу кремом, вошёл. А чтобы доставить настоящее наслаждение, одновременно клитор ласкал. И у нас всё получилось. Мама сумела кончить и ей даже понравилось.

- Ну всё, теперь распечатал со всех сторон. Доволен?

- А ты?

Взъерошила волосы, поцеловала

- Дурак ты, сынок! Ещё как довольна. Ты же во мне женщину пробудил. Я даже болеть перестала. Оказывается, надо было просто дать кому, чтобы хорошенько продрали.

- Ну так дала бы.

- Вот я и дала. Теперь не отвертишься, всё время лечить будешь.

Засмеялась счастливо, притянула к себе, поцеловала.

- Всё, спи, устал. Силы копи на мамку ненасытную.