Oksana Litovchenko

СПЛОШНАЯ ЛОМАННАЯ - 2

- И что, будешь рожать? - Кажется спросил я.

Она неопределенно пожала своими худенькими плечами, и только тут я заметил, что у нее воспалены соски, и что вокруг них возникли коричневые круги.

Видимо поняв, что поговорить со мной ей не удастся, она собрала сумку и оделась, при этом позвонив кому-то.

В окно я видел, как жена, поставив сумку на лавочку, в волнении прогуливается по двору, потом к площадке подрулила какая-то белая машина - марку я не разобрал - Юля села в нее и уехала, забыв на лавочке свою сумку.

Оставаться одному было невыносимо. И, своим ходом, я отправился к Тимуру, в надежде заночевать в мастерской. Я вез ему только что отпечатанную книгу о нем, удивляясь сам себе, что не забыл о ней.

В мастерской меня встретил подвыпивший сторож и голые стены. Оказалось, что художник съехал, точнее сказать – свалил.

- Пошел по миру гулять,- затосковал этот ночной дозорный,- бродяга, чего ты хочешь? Завтра он в Якутске объявится, а после завтра, слышишь, может уже и в Крыму, такие они – художники - неугомонные. Новые места им подавай. Сказал, что сюда уже не вернется.

Как будто худо ему тут было. Жил как у Христа за пазухой, вазюкал хрень всякую, а копейка падала. А ты, значит, Александр, писатель? Давай угости дядю Ваню пивом, а я тебе за это письмо от Тимурыча твоего передам. Сказал, отдай СашкУ, Сашок он хороший, хоть и кретин и пусть на меня не обижается…

В конверте был исписанный беглым- при том очень правильным - почерком листок и крошечная флеэшка.

Сосредоточиться на послании в мастерской не было никакой возможности. Ушлый дядя Вася не отставал от меня ни на шаг. В общем, я вернулся домой - благо недалеко - и впился глазами в лист уже у себя на кухне.

«Дорогой мой Александр, мудак ты мой вислорогий, - писал мне Тимур,- я знаю о несчастье, постигшем тебя, ну успокаивать не буду. Сам виноват! Не я ли тебе говорил, что как только подвернется подходящий случай, твоя вертихвостка изменит тебе?

Она встречается с этим бесталанным Омаром, более того, среди наложниц его поганого гарема слывет его любимицей, чем вызывает зависть других его блядей- жен.

Зла на меня не держи. Обдумай все, не торопясь, и попробуй понять своим узким лбом: хорошо, что это произошло сейчас, пока ты молод, и у тебя есть время для маневра.

Мой тебе совет: не врастай в бабу всеми своими корнями - можешь погибнуть. У них порода или гнилая, или каменная.

Скользи по поверхности и не проникай вглубь. Играйся, пользуйся, но не люби. Будь свободным и сильным. Со временем ты усвоишь истину, что только так и можно быть счастливым. Хорошо, что я понял это раньше тебя. Может потому и жив еще.

p/s 1: Если как на духу - меня никто не любил, и я позавидовал тебе, или вам, не знаю. Прости меня проклятого.

p/s 2:На флэшке подробно запечатлены моменты грехопадения твоей вечно «верной» скромницы Юлии в логове Омара. Ебни бутылку коньяку и подрочи- станет легче».

Я едва попал этой малюсенькой пластмассовой штучкой - флэшкой в свой ноутбук. Так дрожали мои руки. И вот замигал крошечный васильковый огонек, файлы раскрылись и выстроились на мониторе четким рядом.

Первый представил мне какую-то белую комнату, похожую на больничную палату. В правом нижнем углу была Юля, в левом верхнем – по диагонали- какая-то статная женщина в белом халате и, кажется, беременная.

Она протягивала Юле не то тряпочку, не то предмет нижнего белья:

- Надень вот это. И не надо стесняться, будь естественной и непринужденной. Сегодня у тебя с Омаром первая близкая встреча. Поверь, она ограничится лишь откровенной беседой.

Жена выполнила просьбу своей патронессы и оказалась во вполне целомудренных, белых, девичьих трусиках. Если бы не одно но: на месте влагалища была матовая пленка, и скромная вагина Юлии робко «просвечивала» сквозь нее.

Второй файл открывал уже другую комнату, богато обставленную в восточном стиле с широченной тахтой посредине, накрытой шелковым вишневым покрывалом, с каким-то замысловатым золотым узором посредине.

Камера прилежно показала мне стены и углы этого помещения- ковры, кинжалы, картины, причудливые сосуды - и остановилась на невысоком кресле у столика с резными ножками, уставленного экзотическими фруктами, точнее сказать, на человеке, развалившемся в этом кресле.

Это был на редкость невзрачный очень пожилой, и, как казалось, потасканный тип, худощавый, лысый, с редкими ленточками волос, приклеенными сбоку к его выпуклому черепу в майке и трусах.

Ну, честное слово, увидь я его где-нибудь на пляже близь мусорных баков, решил бы, что это бомж, пожалел бы и дал червонец.

В одной руке он держал здоровенную грушу, от которой то и дело откусывал. В другой – смартфон, в который смотрел. Раздался тихий стук, похоже, в дверь комнаты, и женский голос откуда-то извне учтиво осведомился:

- Мы можем войти?

- Можете, - отозвался этот мужчина из кресла и положил телефон на крышку столика.

Та самая, уже знакомая мне, беременная женщина в белом, неприлично коротком, медицинском халатике вовлекла в комнату страшно стесняющуюся Юлию, одетую в такой же халатик.

- Вот вам и ваша девочка,- представила женщина мою жену, как бы выводя ее на обозрение в центр комнаты.

Мужчина поднялся, поймал руку Юлии и учтиво поцеловал ее:

- Мне очень приятно.

Все трое расселись, причем Юля оказалась в кресле напротив мужчины, как ни странно, видимо того самого Омара.

- Юлечка, Омар хочет, чтобы ты выносила ему наследника,- заговорила женщина, которую я мысленно окрестил медсестрой.- И, как мы понимаем, ты согласна?

- Да,- едва слышно ответила Юлия.

- Ну, ты же понимаешь, что для этого тебе надо пожить у нас и быть все это время женой отца твоего будущего ребенка?

- Да.

Ассистентка хозяина поднялась со своего кресла, подошла к Юле, расстегнула ее халат, раздвинула его полы. Оголились внутренние боковины ее грудей и трусики с контурами пизды, нечетко видимой сквозь них.

Член отяжелел в трусах у Омара и стал отчетливо виден, косо загибаясь через бедро куда-то под верхнюю резинку.

- У тебя были большие члены, Юлия?- С подозрением покосилась на девушку медсестра.

- Нет.- Опустила гостья глаза.

- Ну что же, будем считать, что знакомство состоялось,- с удовлетворением подытожила беременная дама,- сейчас, Юля, ты можешь отдохнуть. А завтра мы продолжим!

lll.

Я поковылял в ванную. Остудил голову холодной водой и вернулся к компьютеру. Новый файл представлял ту же комнату, ну, видимо, какое-то время спустя. Хотя ситуация повторялась: тот же мужчина в кресле, тот же заход двух женщин: пожилой и молодой, то же расстегивание халата, только на этот раз трусики на Юле были гораздо развратнее.

Собственно это и не трусики были вовсе, а две веревочки. Одна - вокруг талии, вторая - от этой веревочки – вниз - через вагину - и пропадала из виду где-то в районе промежности.

Тонкая ниточка никак не могла скрыть половые губы Юлии, она лишь жестко раздела их. У Омара на этот раз встал полностью, и он снял свои трусы: залупа, была расперта, как щекастая головешка рыбы.

- Ты хочешь этот член, Юлия? - Спросила медсестра.

- Да,- снова ответила моя жена.

- Ты будешь благодарна, что он сделает тебя мамой, и подарит тебе первенца?

- Да.

-Это хорошо! Ну, сегодня его получу я, а ты посмотришь, как Омар ебет женщин. Тебе же мы разрешаем помастурбировать.

Она сняла халатик, сорвала с тахты накидку, сбросила ее на пол, встала раком, максимально прогнувшись, выпятив на для мужчины свое влагалище. Тот не заставил себя ждать и тут же засадил партнерше по самый корень.

Он мелко - мелко стал трясти ее, а Юлия, глядя на них, не совладала с собой, отодвинула ниточку и начала дрочить себя, как-то словно горестно скривив рот.

Кинув взгляд на Юлю, Омар перехватил волосы партнерши другою своею рукой и начал невероятно жестко драть ее до тех пор, пока она не затряслась в судорогах оргазма.

Он вышел из нее - из развороченной пизды часто закапала сперма - поймав Юлино личико рукой, похабно засосал ее в губы и вышел из кадра.

На бедре жены лежала тяжелая капля спермы, вывалившаяся из головки этого мужчины.

Стоя на коленях, медсестра выпрямилась, у нее были прекрасные, стройные, широкие и высокие бедра. Поманила Юлю.

- Целуй соски, лижи мой живот,- гладила девушку по волосам женщина.- Скоро и у тебя будет такой же.

Юля нерешительно лизнула возбужденный сосок наставницы наставницу, потом живот…

----------------------------------------------------------------------------------------------------------В очередном файле - снятом там же - обе, знакомые нам женщины – голые, стоя на коленях, жадно вылизывали ствол Омара, то и дело соприкасаясь на нем языками.

Наконец беременная поднялась, повлекла Юлю к тахте, и разложила ее на ней с краю, на спине, широко разведя ее ноги, согнутые в коленях. Взглядом пригласила Омара.

Омар приблизился к постели, взял руками мою жену за ноги и очень настойчиво вошел в нее сразу на всю головку. Медсестра, стоящая на коленях на постели, за головой Юли, терла руками ей виски и просила потерпеть, говоря, что скоро ей будет очень хорошо.

Мужчина тряс свою новую, извивающуюся то ли от боли, то ли от страсти партнершу долго, наконец, приподнял ее распрямленные кверху ноги, и стал вгонять в нее уже на полную, держа ее маленькие ягодицы на своих ладонях, как кокосовые орехи, по которым текло какое-то белое молочко.

Когда он отклонялся в сторону, камера ловила напряженное лицо Юлии, которая, то смотрела на то место, где член входил в нее, то на лицо любовника, и в ее глазах смешивались уважение, покорность и азарт.

Тем нарастал. Юля орала не своим голосом, и вот партнер засадил ей целиком и, хищно изогнувшись, толчками стал вгонять в нее свое семя.

Потом она лежала странная - какая-то отрешенная с широко раскрытыми словно бы от ужаса глазами, скрестив ноги цифрой 4, и сперма толчками вытекала из ее атакованного, развороченного влагалища…

--------------------------------------------------------------------------------------------------------На последнем файле был запечатлен обычный фрагмент половой жизни между моей женой и ее любовником. Это было, видимо, утром - расправленная постель, на ней Омар и Юля. Простоволосая и простолицая - без макияжа - она оседлала его сверху, лицом к нему.

Член был в ней по самую репицу, но она не двигала влагалищем, а, дразня, кормила своего любовника темными, крупными ягодами винограда.

Тот по хозяйски теребил руками ее соски, большим пальцем массировал ее клитор, обзывал шаловливой девочкой и просил своей пиздой хорошенько подрочить ему хуй.

Юля смеялась и тянулась к винограду. Наконец, она отставила тарелку, в круговую двинула попой и стала двигаться на члене - сначала потихоньку, а потом все активнее и жарче, как-то очень сосредоточенно и серьезно вглядываясь в своего партнера.

Ей- Богу, она уже доминировала, это она ебала его.

Шаловливая девочка очень прилежно, даже творчески дрочила своему мужчине…

lV.

Мой черный Бумер - тяжелой пулей – с летел сквозь пространство, монотонно гудя, как пчела. Изредка он раскачивался на неровностях трассы, и гравий тревожно барабанил в его подкрылки, но на скорость и траекторию движения все это не влияло.

По обочинам дороги, словно черные винилы, крутились и звучали большие города: Тула, Курск, Харьков, Запорожье, Симферополь.

Лишь в Ялте я уперся в море, как-то очухался, остановился и пришел в себя, словно бы с удивлением обозрев изнутри этот некогда столь желанный, курортный город.

Я сидел в нашем с Юлей любимом кафе «Остров сокровищ» на набережной, душил широким стаканом красное шампанское «Брют» и смотрел на этот мир. А вернее на то, что от него осталось.

А осталось от него всего - ничего. Так, пара – тройка рухнувших колонн, остовы кораблей, выброшенных на берег, черный пепел на задранных плитах тротуаров и разбитых перилах набережной и вырванные из Священного писания листы, рассыпанные на мокрых ступеньках мостовой, на которые то и дело сыпались крупные капли прибоя…

Если где и погибла Помпея, так это, без сомнения в моей душе. Отныне там был ее адрес. Там она лежала, в этот свой первый день, после последнего, поруганная, растерзанная и разрушенная, усыпанная трупами надежд, залитая остывшей лавой страсти.

А потом к моему столику подсела… Юлия. И я подумал, что сошел с ума.

- Я так и знала, что найду тебя здесь.- Она сняла легкие солнцезащитные очки, поправила локон, развившийся под ветром, сощурилась на солнце. Потом с тревогой всмотрелась в меня:

- Ты чего исхудал- то так? Господи, не бритый… Не ел без меня совсем?!

- Не ел.

- А у тебя ничего не болит?

- Болит. Сердце…

- А я думала сегодня такой день классный. И что мы надолго запомним его.

- Запомним, навечно,- согласился я.- Скажи лишь на прощанье, зачем ты сделала все это?

- Что именно?

- Зачем ты изменила мне?

- Я тебе не изменяла.

- Ты теперь - то хотя бы не ври, после того, как сама призналась мне. А то это совсем уж мерзко. Я все видел. Мне попалась флэшка.

- Та флешка - это обычный монтаж. Тебе это любая экспертиза подтвердит. У Омара - целый киноцех. Снять Пиратов Карибского моря ничего не стоило бы, а не то, что смонтировать такие дешевые плоские сцены.

- Да? А твоя беременность тоже дешевый монтаж?!

- И беременности никакой нет.

А дальше Юлия поведала мне вот что: узнав, что какой-то богатый чудак хочет ее рисовать, она поехала в его мастерскую, ей стало интересно, кто это захотел, что, почему и как?

Живописца она застала в плохом состоянии - какая-то болезнь, связанная с известкованием сосудов головного мозга, добивала его.

Ему уж было не до любовных утех. Тем не менее, он успел написать портрет Юлии. И очень радовался, что хоть перед смертью оставил в искусстве что-то чистое и светлое. Поблагодарил свою натурщицу, вдохновившую его, и вот позавчера умер.

Жена согласилась сотрудничать с ним, лишь когда поняла, что он совершенно безопасен.

- Ну, а флешка эта проклятая каким образом выплыла?

Выяснилось, что художник, хоть и был уже немощен, как мужчина , но окончательно своего полового азарта не растерял. По его заказу, его специалисты смонтировали эти файлы, взяв за основу сцены с другой девушкой, и наложив на нее лицо и голос Юлии.

Таким образом, Омар захотел погордится перед новой натурщицей былой удалью и показать, что могло бы с быть с Юлей, приедь она к нему годом раньше.

Что касается беременности, то она нарочно натерла соски перцем и соврала, чтоб позлить меня.

- Если бы ты присмотрелся, и ревность не застила тебе глаза, ты бы увидел, что в тех роликах и грудь не моя, и бедра у девушки шире.

- Ну, зачем, Юля все это было?!- Я схватился за голову, ум снова заходил у меня за разум.

- Если хочешь - это маленькая месть тебе, за то, что ты не доверял мне и сам же соблазнял рассказами об этом Омаре, чтобы испытать мою верность.

- Маленькая месть?!! Да я чуть с ума не сошел. У меня чуть вены не полопались, я чуть зубы свои не стер… Да я чуть Тимура не укокошил, что он свел тебя с тем чертовым Омаром!

- Ну, я думаю, твой черный Бумер как-то скрасил твое тревожное одиночество?

- Так он у меня появился?..

-… благодаря Омару. Это от него машина. Он тебе ее подсунул. Как видишь, позируя чужому мужчине в его мастерской, я все время думала о своем разнесчастном Сашеньке.

- А чем ты меня еще удивишь?

- Да есть одна новостишка, так , мелочь, и я не знаю, покажется ли она тебе, после всего что было, заслуживающей внимания…

- И что это? Говори не пугай меня!

- Омар оставил мне, то есть нам с тобой, 27 миллионов долларов.

- Почему 27?

- Потому что День рождения у меня 27 числа. Так что наша нервотрепка, как видишь, кое - чего стоила. В этот день он закончил мой портрет. Смотри!

Жена пересела в тень, разбудила свой Айфон, лучи так и брызнули с его мониторчика, а в них - в этих волшебных лучах - проявилась картина: обнаженная юная, легкая, как перышко, девочка, похожая на ангела: в белых чулках, с белыми крыльями и с чистым лицом Юлии.

Рисунок был выполнен на удивление гармонично и даже как-то торжественно. И четкость его деталей поражала.

Похоже, тот живописец был действительно велик. Ну еще величественнее была моя Юлия, перенастроившая его темную душу на такой светлый художественный лад.

Ведь как сказал один мудрый человек: «За спиной всякого знаменитого идиота стоит великая женщина».

Не так ли?!

litovchenko-oksana@lenta.ru