Гарри Поттера и его мир придумала Д. Ролинг. Я просто играюсь с персонажами.

Нимфадора Тонкс была в аду.

Конечно, она не знала, что из себя представляют адские муки, но не думала, что они хуже её нынешних.

Одна огромная пластиковая дубина, бывшая недавно Гермионой Грейнджер, насиловала её в пизду. Жёсткий пластик неумолимо растягивал стенки влагалища, и Тонкс казалось, будто она рожает тройню крупных детей. Одновременно. Она не могла не свести, не развести ноги перед этим агрегатом для разрушения женщин - ни одна мышца не слушалась. Малфой не забывал обновлять парализующие чары на Тонкс и оглушающие на Гарри и Роне.

Другая дубина - та, что была Джинни Уизли - терзала её зад. Тонкс казалось, будто этот самотык доходит ей до желудка, превращая её девственную попку в широченный анальный тоннель. По ощущениям розоволосой ведьмы, между ног у неё осталась одна огромная дыра, в которой можно было спрятать все богатства Гринготтса.

Такая мелочь, как два очень вонючих и длинных члена эльфов-домовиков, заполнивших её рот, уже даже не считалась. По крайней мере, эти мерзкие отростки не давали ей орать в голос перед Малфоем.

Кстати о Малфое...

- Возможно, вы усвоили урок, профессор? - мягко спросил он. - На два размера меньше!

Дилдогермиона и Дилдоджинни сузились в растраханных отверстиях Тонкс. Та облегчённо откинула голову. Обе её дырки пульсировали болью, она боялась подумать, на что похожа её вагина, и не знала, закроется ли когда-нибудь её анус, но всё-таки это было облегчение.

- Или любопытные рабыни Хогвартса должны получше изучить твои дырки для ебли, - задумчиво сказал Малфой. - Что скажешь, кузина?

Тонкс ничего не могла сказать - её рот был растянут на членах домовиков.

- А, молчание знак согласия. На три размера больше! - скомандовал Малфой.

Когда два самотыка опять начали расти в её вагине и анусе, Тонкс прокляла свой дар метаморфа. Её дырки не могли даже порваться - они подстраивались под размеры дилдо. Подстраивались достаточно хорошо для того, чтобы Тонкс не угрожали трещины и разрывы гениталий.

Но недостаточно хорошо для того, чтобы она не ощущала каждый новый сантиметр слегка шершавого пластика нежной кожей влагалища и чувствительный анусом.

- А теперь мы тебя потрахаем, Нимфоманочка, - предупредил Малфой.

Самотыки пришли в движение. Волосы Тонкс с каждым их толчком становились из розовых ярко-красными. Чёрные дыры между её ног могли вместить весь Хогвартс, но эти дилдо двигались в них туго, с усилием, угрожая вывернуть розоволосую ведьму наизнанку.

- Ещё пол-размера, пожалуй, - услышала она за пеленой страдания Малфоя.

ххх

Она плохо помнит последующее. Страдания не уменьшаются, самотыки грозятся выйти через рот. Кажется, в какой-то момент Малфой приказывает домовикам вытащить хуи из рта Тонкс. Он хочет услышать, как она умоляет о пощаде. Тонкс жадно вдыхает ртом чистый воздух, морщась от отвратительного вкуса смазки домовиков. Но когда она поднимает голову и заглядывает себе между ног, то чуть не лишается чувств, несмотря на весь свой военный опыт.

Головка Дилдогермионы давит изнутри на кожу внизу живота Тонкс, проступая отчётливей при каждой фрикции. Тонкс не понимает, как эти штуки в ней умещаются, хотя и чувствует каждый их толчок. Она уверена, что и в вагину, и в анус ей можно теперь легко засунуть руку. Тонкс даже унижается до того, что спрашивает у Малфоя размер этих дубин.

- Всего 12 сантиметров толщиной, кузина, - моментально отвечает Драко. - Ты представь, что тебя ебёт твой Люпин, легче пойдёт.

Она представляет, представляет себя в сильных объятьях оборотня, и ей даже удаётся возбудиться. Это помогает. Правда, ненадолго.

Тонкс начинает молить о пощаде, когда толщина самотыков впервые превышает 15 сантиметров. Её больше нет, есть только огромная пиздень и ненасытное очко, которые невозможно заполнить до предела - они вмещают всё больше и больше.

- Скажи, что ты блядь, позор для рода Блэков, сучка для оборотня, - говорит ей Драко.

Её волосы становятся серого, мышиного цвета, и она сорванным от криков голосом повторяет за Малфоем. Ей стыдно, что она не смогла помочь Гермионе и Джинни, что она сломалась за пару часов, когда они держатся, хоть и терпят страшные извращения днями, но она больше не может принять в свои дыры ни миллиметра жёсткого пластика.

- Скажи, что твои тоннели для ебли можно трахать двумя руками сразу, - продолжает Малфой.

Она говорит. В конце концов, это правда. И только тогда Драко достаёт и расколдовывает самотыки.

ххх

Гермиона и Джинни обрели свой нормальный облик, и немедленно их руки потянулись к влагалищам. Гермиона была мокрой, блестящей, с ног до головы покрытой выделениями Тонкс. От Джинни ощутимо несло дерьмом, к её телу прилипли коричневые крупинки. Гриффиндоркам было не до этого - пирсинги в их сосках и клиторах вибрировали, и их сводил с ума зуд возбуждения. Гермиона и Джинни сорвали свои испачканные юбки с блузками и потянулись друг к другу, привычно укладываясь в позу 69 и не обращая внимания на запахи.

- Леди, что с вами? - удивился Малфой, но потом заметил надписи на сиськах гриффиндорок:

«Не еблась уже 4 часа 11 минут. Ебать в рот, пизду и жопу НУЖНО».

- А, так вас уже давненько не трахали, - понял Малфой. - Что-то мы заигрались с профессором Тонкс. Нет, леди, сейчас вы не будете лесбиянить. Отойдите друг от друга!

Гермиона и Джинни нехотя разомкнули объятья. Они лежали на полу - грязные, раскрасневшиеся, возбуждённые - и безжалостно дрочили свои бедные зудящие вагины и соски. Помогало мало.

- Драко, дай мне кончить! Трахни меня, - плакала Джинни. - Мерлин... я с ума схожу!

- Малфой, вставь мне, - умоляла Гермиона. - Или дай мне найти кого-нибудь... чтобы он меня снял...

- Вы грязные, - брезгливо сморщился Малфой. - Чистокровному магу не в позор выебать грязнокровку, но всему есть пределы. Впрочем, - добавил он, - тут есть парочка тварей лишь слегка благородней вас. Попросите домовиков, они ещё не кончали.

- Трахните нас, - Джинни поползла к домовикам.

- Отымейте, - Гермиона поползла за ней. - Пожалуйста.

Перверт и Монгрел важно сложили руки на груди.

- Грязная тёмная леди и её подружка должны попросить домовиков правильно, если хотят насытить свою похоть, - сказал Перверт.

- Что? Я вас по-человечески попросила, - голос Гермионы дрожал. - Что вам ещё надо?

В отличие от Гермионы Джинни выросла в магическом мире, поэтому её осенило первую. Джинни встала на колени и локти, повернулась к домовикам задом, выставив текущую пизду, и тоненьким голосом попросила:

- Не будет ли так добр честный домовик Монгрел спариться с тупым животным, течной сучкой Уизли, предательницей крови?

Скрюченный жилистый домовик довольно кивнул и встал за Джинни, пристроив свой неестественно длинный член к её зудящей щёлке. Когда Джинни почувствовала, как узловатый хуй домовика входит в её пылающую пизду, она запрокинула голову и облегчённо застонала.

Гермиона тем временем молила Перверта, став к нему так же - задом в коленно-локтевой позе.

- Пожалуйста, пусть честный домовик Перверт так покроет течную сучку Грейнджер, чтобы это животное впредь молчало про лживые права домовиков, - сказала она.

Перверт потёр руки и с размаху до упора воткнул член в истекающую вагину Гермионы. Она чувствовала пиздой каждый узел его члена, и стонала с каждой новой грубой фрикцией.

«Молчала про права домовиков, только говоря с чокнутыми эльфами Малфоя или ему подобных, - подумала Гермиона. - А про остальных я ничего не обещала... я так просто дело Г.А.В.Н.Э. не брошу... Но сначала надо потрахаться, да, так, так, сильнее...какие жёсткие узелки...»

ххх

Малфой лениво дрочил член.

- Шлюхи, должен признать, что этот акт зоофилии весьма возбуждает, - обратился он к стонущим Гермионе и Джинни. - Но нехорошо с вашей стороны забывать о нашей замечательной преподавательнице Нимфоманке Тонкс.

Тонкс, услышав своё имя, пробормотала что-то неразборчивое. Кажется, она наивно надеялась, что Малфой про неё забыл.

- Присоединяйся, кузина, - Малфой взмахнул палочкой, и Тонкс подлетела к Гермионе и Джинни. Из ниоткуда появились верёвки. Колени Тонкс привязало к её же локтям, свесившиеся с потолка петли захлестнули её бёдра и подтянули зад ведьмы повыше. Тонкс оказалась зафиксирована в той же позе - на коленях и локтях, с выпяченным к Гермионе и Джинни задом.

«Мерлин и Моргана, - подумала Джинни. - Её щёлка стала бесформенной дырой, оттуда капли слизи стекают... А попа? Я же в ней была, и как растянула... Эта попа вообще не сможет закрыться теперь. Моего Гарри я Тонкс всё равно просто так не прощу, но как же ей тяжело досталось».

- Поближе, шлюхи, - сказал Малфой. - Вот вам скамейка, - он сотворил низенькую скамейку, - лягте на неё дойками, чтобы руки были свободны.

Гермиона и Джинни выполнили приказ. Теперь они лежали сиськами на низкой скамеечке, колени были на полу, и сзади их всё так же ебали два старых домовика. Внушительные члены домовиков легко скользили в жадных пёздах млеющих гриффиндорок.

- Значит, так, - оценил позицию Малфой. - Грейнджер, сейчас ты сожмёшь правую руку в кулак и вставишь её по запястье в дырку Нимфоманки. Уизлетта, ты сделаешь то же, только засунешь кулак в её заднюю дырку.

- Что?! - хором спросили Гермиона, Джинни и Тонкс. - Мы никогда... Ты совсем...

- Может, вы дадите мне закончить? - слегка раздражённо сказал Малфой. - Вас родители не учили, что перебивать невежливо? Хотя о чём я, у вас же родители магглы или предатели крови. Так вот, после этого вы продолжите медленно запихивать руки в пизду и жопу моей кузины, пока они не войдут по локоть. Ну, можно начинать. Нимфоманка, ты что такая грустная?

ххх

Жёсткий узловатый член Перверта скользил в рабочей пизде Гермионы, и с каждой фрикцией по телу гриффиндорки пробегала дрожь удовольствия. Перверт трахал «грязную тёмную леди» жадно, сильно и быстро.

- Злая ведьма на грязном члене домовика, - выкрикивал он. - Честный Перверт заебёт её до отключки!

Хотя Гермиона уже как-то смирилась с ежедневными изнасилованиями и издевательствами, в другое время её бы довела до слёз несправедливость этого жестокого уродца. Но сейчас гриффиндорку волновало другое. Её рука сантиметр за сантиметром скрывалась в пизде Тонкс, и Гермионе было плохо как никогда, потому что ей самой пришлось выступать в роли насильницы.

Впрочем, Тонкс всё равно было хуже. Она уже не могла кричать, и только монотонно хрипела. Пот и слёзы катились по обычно насмешливому лицу.

Кулачок Гермионы довольно легко проник в истерзанную, раздолбанную вагину Тонкс по запястье - Малфой хорошенько растянул её дырки. Но потом Гермионе пришлось засовывать руку всё глубже и глубже - она чувствовала, как горячая пульсирующая плоть влагалища обжимает руку, будто хочет вытолкнуть. Тонкс шептала что-то умоляющее - её пизда была сильно натёрта после изнасилования Дилдогермионой, и новое проникновение причиняло ещё большую боль.

- Прости, - шептала Гермиона непрерывно. - Прости... Ой, Перверт, сильнее! Прости, Тонкс...

Она чувствовала, как рядом с ней рука Джинни медленно прокладывает путь в прямой кишке Тонкс, легко преодолевая болезненно растянутый сфинктер розоволосой ведьмы. Руки гриффиндорок тёрлись внутри Тонкс через стенку влагалища, заставляя ведьму ещё страшнее хрипеть. Гермиона взглянула на Джинни. Монгрел дрючил рыжую гриффиндорку на совесть, её пизда хлюпала под его длинным хуем, но лицо Джинни было мертвенно-бледным, будто восковым. Эту бледность только подчёркивали россыпи веснушек и румянец возбуждения на щеках. Кажется, Джинни была близка к обмороку.

- Держись, - шепнула ей Гермиона.

- Ничего, - слабо улыбнулась Джинни. - Просто этот уродец, который ко мне пристроился... и что делается с Тонкс... ой, Монгрел, ещё! Мне плохо... Ничего, всё пройдёт.

- Не останавливайтесь, леди, - сказал Малфой. - Пихайте глубже в эту шлюху!

- Малфой, не надо, - быстро заговорила Гермиона. - Мы её порвём, она не выдержит. Драко, мы не сможем ничего в неё больше засунуть, это невозможно!

- Мы волшебники, Грейнджер, мы каждый день делаем невозможное возможным, - поучительно сказал Малфой. - Не волнуйся, у метаморфов действительно очень выносливые тела.

- Драко, я не могу! - крикнула Джинни. - Я не могу её больше мучить. Придумай мне любую пытку, любое издевательство, но не заставляй трогать Тонкс!

- Любое? - задумался Малфой. - Например?

- Я... я... я трахнусь со всеми домовиками... ой! Я отсосу тебе прямо в Большом зале за слизеринским столом, я снимусь голой для «Ежедневного Порока», что угодно, - тараторила Джинни. На словах «я трахнусь со всеми домовиками» Монгрел взвизгнул от восторга и ущипнул Джинни за проколотый набухший клитор.

- Мне нравится твоя фантазия, Уизлетта, - сказал Малфой. - Мой ответ «нет», но за идеи спасибо. Сегодня вам ещё предстоит важное выступление, так что заканчивайте с моей кузиной, и перейдём к более важным вещам. Нимфоманка, ты что-то совсем бледная. Тебе надо чаще трахаться, регулярный секс полезен для здоровья!

ххх

Нехотя Гермиона втиснула в вагину Тонкс ещё немного руки - и почувствовала, что кончики пальцев больше не сжимает плоть. Гриффиндорка поняла, что теперь фистингует розоволосую ведьму прямо в матку. Судя по новой порции хриплых визгов от Тонкс, та это тоже почувстовала.

- Ты почти у цели, Грейнджер, - сказал Малфой. - Ещё поглубже... глубже... хватит стонать, кузина, мне твои мольбы до одного места... вот так. Нимфоманка, кулак Грейнджер уже, должно быть, провалился в твою утробу по самое запястье. Провалилась туда, где ты вынашивала этого ублюдка - сына оборотня. Жалко, тогда у меня ещё не было над вами власти - я заставил бы Грейнджер голыми руками вырвать твоего Тедди из твоей же матки, чтобы этот выродок не позорил своим существованием кровь Блэков.

Тонкс, уже давно не реагировавшая на оскорбления, повернула голову и уставилась на Малфоя безумными выпученными глазами, в которых снова заплескалась ярость. Её волосы бешено переливались всеми цветами как гирлянда.

- Ты! - простонала она. - Это ты ублюдок. Ты выродок. Ты позор Блэков, всех магов, всех людей... - голос отказал Нимфадоре.

- Сейчас, кузина, ты больше похожа на позор всех людей, - скептически оглядел её Малфой. - Это тебе натянули пизду на руку. Это твоё очко растянули до размеров квиддичного кольца. Это тебе трамбуют внутренности две позорные шлюхи. Это ты теперь грязнее даже этих подстилок для домовиков... Уизлетта, ты закончила?

Сначала Джинни не верила, что в Тонкс поместится целая рука.

Ей пришлось признать свою ошибку.

Тонкс страшно кричала, когда в её измученные пизду и анус входили кулаки. Потом она умоляла. Потом она даже бросила умолять, только как-то странно дёргалась и всхлипывала. Её волосы приобрели мертвенно-серый оттенок, пот сыпался со стройного нагого тела крупными тяжёлыми каплями.

Вагина Джинни зудела, пылала и хлюпала, пока её грубо ебал сзади домовик Монгрел, но гриффиндорка знала - это ничто по сравнению со страданиями Тонкс. Анал Тонкс тесно сжимал руку Джинни, и рыжей гриффиндорке приходилось напрягаться, чтобы втиснуть ещё сантиметр плоти в эту огромную дыру. Джинни всё сильнее растягивала анус и прямую кишку Нимфадоры, превращая в широкий пульсирующий тоннель то, что ещё днём было узкой и тугой девственной дырочкой. Вот рука вошла по запястье, на пятую часть длины, на четверть, почти по локоть...

Тонкс бессильно свесила голову. Её всхлипы оборвались.

- Малфой, мы убили её! - отчаянно крикнула Гермиона.

Малфой проверил пульс на шее метаморфа.

- Жива, просто отключилась. Да что же вы такие пугливые, а ещё гриффиндорки! - воскликнул он. - Я вот нисколько не боюсь, что она умрёт, а вы сразу в панику.

- Чтоб ты сдох, - выплюнула Гермиона.

- И тебе не болеть, Грейнджер, - отозвался Малфой. - Ладно, отвалите от нашей Нимфоманочки.

Гермиона и Джинни осторожно освободили дыры Тонкс. Руки выходили с чмокающими звуками, будто вагина и зад Тонкс не хотели их отпускать. Гермиона и Джинни с ужасом и отвращением смотрели на результат своей работы - они боялись, что промежность Тонкс никогда уже не станет прежней.

Малфой расколдовал Тонкс. Верёвки исчезли, и метаморф без чувств распласталась на полу.

- Обливейт! - сказал Малфой. - Жалко, что ты не запомнишь меня, кузина, но в этой стране идиотские законы - чистокровному магу даже нельзя просто так поиметь грязь вроде тебя. Перверт, Монгрел, заканчивайте с моими шлюхами!

Два старых домовика стали ещё усерднее долбить пёзды Гермионы и Джинни. Гермиона выгнула спину и сильней отклянчила зад - длинные костлявые пальцы Перверта больно, до синяков сжимали её ягодицы. Гермионе было стыдно стоять раком на четвереньках перед этим... существом и подмахивать ему, но не было другого способа унять зуд во влагалище. Она чувствовала трение узелков на хуе Перверта о стенки своей вагины, и стоны наслаждения срывались с губ Гермионы против её воли.

- Та-чьи-вещи-нельзя-подбирать с подругой стали шлюхами недостойных домовиков по милости мастера Драко! - крикнул Перверт.

- Честные домовики пометят их как своих! - вторил Монгрел.

С визгом домовики стали обильно спускать в пёзды гриффиндорок. Гермиона и Джинни почувствовали, как густая и горячая сперма заполняет их вагины до края и вылезает наружу. Зуд возбуждения снова усилился и стал невыносимым.

- Мастер Драко, ничтожные домовики наказали грязных ведьм и ждут ваших мудрейших приказаний, - поклонился Монгрел. Его хилая грудь вздымалась от тяжёлого дыхания.

Малфой, который перевернул Тонкс на спину и задумчиво мял её сиськи, через плечо бросил домовикам:

- Ладненько. Исчезните с глаз, уродцы, и унесите отсюда наших дрочеров, - он показал на оглушённых Гарри и Рона. - Бросьте их в женском туалете, заприте в самой грязной кабинке.

- Но если нас заметят с ними, мастер Драко?

- Сделайте так, чтоб не заметили, - ответил Малфой, отпирая дверь. - Сейчас всё равно почти все уже спустились в Большой зал на ужин.

Домовики низко поклонились, ткнувшись носами в пол, и вышли в дверь, левитируя за собой Гарри и Рона.

- Нет! Нет! - отчаянно вскричала Джинни, натиравшая свой клитор.

- Ну что вам опять не нравится? - спросил Малфой, снова запирая дверь.

- Они не разрешили нам кончить, - простонала Гермиона, трахавшая своё наполненное спермой влагалище тремя пальцами. - Малфой, нам надо кончить!

- Ну так подлижите друг дружке, - бросил Малфой, возвращаясь к Тонкс. - А то полные пёзды кончи, какая мерзость.

Действительно, щёлки Гермионы и Джинни буквально сочились спермой домовиков, которая каплями стекала из них вниз по ляжкам. Гриффиндорки в который раз за последние дни подползли друг к другу и легли валетом - голова одной между ног другой.

Малфой продолжал мять упругую, высокую грудь Тонкс.

- Хотя бы сиськами ты пошла в Блэков, кузина, - сказал он. - Есть за что ухватиться. Но можно ещё улучшить картину...

Он ткнул палочкой в грудь Тонкс, и та стала расти, разбухать на глазах. Вскоре её третий размер превратился в перезревший десятый. Розовые соски задорно торчали вверх.

- Да, так лучше, - одобрил Малфой. Он просунул свой длинный бледный член в ложбинку между скользких от пота сисек Тонкс и стал трахать её грудь. Груди Тонкс колыхались в такт его движениям. Малфой сдавил их, туже зажимая свой хуй между больших доек.

За его спиной кто-то стал давиться. Малфой обернулся: Гермиона пальчиками раздвинула припухшие половые губки Джинни и запустила язык в её полную кончой домовиков вагину. Похоже, вкус ей не шибко понравился.

- Да, Грейнджер, говорят, сперма домовиков очень противная на вкус, - заметил Малфой. - Уж не знаю, что за псих это установил и зачем он вообще пробовал сперму домовиков... но это не так важно. Теперь вы с Уизлеттой сможете проверить эту информацию. Видишь, сколько нового ты за день узнала об этих тварях. Кто после этого скажет, что я не забочусь о вашем образовании?

Пока Малфой трахал Тонкс между больших сисек, Гермиона и Джинни, давясь и морщась, отлизывали друг дружке только что оттраханные домовиками пёзды. Конча домовиков на вкус была даже хуже членов домовиков - одновременно кислая, горькая и будто протухшая. Джинни ничего не могла поделать - она шарила языком по вагине Гермионы, вылизывая сперму домовиков из всех уголков и лаская твёрдый проколотый клитор подруги.

Гермиона делала то же самое, чистя языком щёлку Джинни от кончи, и вскоре зуд возбуждения стал стихать. Гриффиндорки в последние дни привыкли заниматься сексом друг с другом, и не испытывали такой неловкости, как в первые разы - по крайней мере, так им не надо было молить об оргазме и страдать от чужой грубости. Но подлизывать дырки в сперме, да ещё в сперме домовиков - это был для них новый неприятный опыт.

- Сильнее, Гермиона, - простонала Джинни. - Пальчиками...

Гермиона почувствовала, как её заводят ласки Джинни, и мрачно подумала, что они с Джинни знают тела друг друга уже лучше, чем Гарри и Рон. Она знала, как чуть-чуть прикусить клитор Джинни, где нажать двумя пальцами во влагалище, в какой момент засунуть пальчик в зад, чтобы довести рыжую гриффиндорку до оргазма. Так же и Джинни умела приласкать Гермиону языком и пальчиками так, чтобы та быстро и бурно кончила. По негласному соглашению подруги не обсуждали эти новые навыки, как и вообще не обсуждали, что они невольно стали любовницами.

«Не так плохо на самом деле, - думала Гермиона. - Даже по-своему забавно побаловаться, хотя я вроде всегда была традиционной ориентации. С Джинни хорошо... ох, если бы мы это делали по своему выбору, а не по приказу Малфоя на его глазах!»

Малфой, впрочем, на гриффиндорок не смотрел - он ускорил темп и быстро просовывал свой член туда-сюда между сисек Тонкс. Он мял её огромную грудь, сжимал до синяков, крутил розовые соски. Его дыхание стало тяжёлым.

- Так, Нимфоманка, так, кузина! Грейнджер и Уизлетта хорошо трахаются, но ты тоже ничего. Будешь знать, как лезть в дела тех, кто выше тебя, - прошипел он. - О да!

Драко выстрелил струёй спермы, забрызгав сиськи Тонкс. Следующие залпы пришлись на подбородок, на шею, на живот. Вязкие мутные капли пятнали нагое тело бесчувственной ведьмы.

Кончив, он лёг на пол рядом со своей жертвой и перевёл дыхание, расслабившись в послеоргазменной истоме. Драко слышал, как со вздохами и стонами довели друг дружку до оргазма его рабыни, но ему лень было даже повернуть голову и посмотреть на них. Ему предстояло сегодня перевести план отца в финальную стадию, и перед этим хотелось чуть-чуть передохнуть.

Через пять минут Драко поднялся. Его рабыни задремали, не размыкая объятий. Джинни спала на плече Гермионы, зарывшись лицом в каштановые кудри подруги. Выглядели спящие в обнимку гриффиндорки так невинно и прелестно, что Драко даже решил дать им ещё пятнадцать минут поспать. В конце концов, пусть отдохнут, прежде чем их старая жизнь рухнет окончательно.

- Пожалуй, ты помогла мне, кузина, - в последний раз обратился он к пребывавшей в отключке Тонкс. - Маховик времени починен, и значит, мне пора действовать - и ты дала мне удобную возможность, - он стал стирать следы спермы с тела Тонкс.

ххх

Джинни снились кошмары - сны, полные секса и страха. Она и Гермиона лежали голые, и с ними занимались любовью Гарри и Рон - нежно, как в старые времена - потом Гарри и Рон стали меняться, и превратились в Драко и Люциуса. Те стали ебать гриффиндорок без жалость и передышки, и пизда Джинни горела, зудела и текла, когда её растрахивали по очереди оба Малфоя. Потом Джинни заметила, что их с Гермионой трахают прямо посреди Большого зала, на глазах у десятков людей. И когда Люциус и Драко спустили в гриффиндорок, все эти люди обступили их - жестокие лица, похотливые ухмылки, торчащие колом члены. И Джинни знала, что умолять бесполезно - она будет принимать все эти члены во все свои дырки, пока не сойдёт с ума, и после этого тоже...

Джинни проснулась в холодном поту. Она лежала на руке Гермионы, тесно прижавшись своим голым телом к такой же голой подруге. Гермиона во сне обнимала Джинни, будто пытаясь спрятать от новых ужасов, и её кудри щекотали нос рыжей гриффиндорки.

Джинни залюбовалась стройным, упругим, манящим телом Гермионы, и вдруг заметила новую татуировку - над пупком по подтянутому животику Гермионы тянулась надпись:

«Течная сука: еблась с домовиками и рабыней Уизлеттой».

Джинни приподняла голову, взглянула на себя и, конечно же, увидела такое же тату:

«Течная сука: еблась с домовиками и рабыней Грейнджер».

Когда Джинни пошевелилась, Гермиона тоже разлепила глаза. Джинни молча указала ей на татуировку, и Гермиона сморщилась в отвращении. Но тут же она нежно улыбнулась Джинни и пробормотала что-то ободряющее.

- Подъём, леди, - окликнул их Малфой.

Нехотя гриффиндорки встали.

- Жаль прерывать вас в интимный момент, но вам ещё предстоит очень важное дело, - загадочно улыбаясь, начал Драко. - Я решил пойти вам навстречу - мне почему-то кажется, что вас слегка расстраивает необходимость быть тайными шлюхами Хогвартса и торговать дырками за пару галеонов за спинами друзей.

- Ты удивительно догадлив, Малфой, - съязвила Джинни. - Что навело тебя на мысль, что нам не нравится быть «течными суками»?

- А, вы заметили татуировки, - сказал Малфой. - А что, там написана неправда? В любом случае, я забочусь о своём имуществе, так что отныне вам больше не придётся быть в таком двусмысленном положении. Вы больше не будете тайными шлюхами.

- В тебе проснулась совесть, ты аннулируешь контракт и отпускаешь нас на свободу? - вдруг спросила Гермиона и слегка истерично рассмеялась над собственным предположением.

Малфой захохотал в голос, да и Джинни тоже нервно захихикала. Так втроём они смеялись некоторое время.

- Ладно, повеселились и будет, - оборвал смех Малфой. - Грейнджер, зная меня, ты должна понимать вероятность своего предположения - более вероятно, что Дамблдор, Мерлин и Гриндевальд воскреснут и спляшут стриптиз в Большом зале.

- Попытка не пытка, - пожала печами Гермиона. Она старалась бодриться и подбадривать Джинни, хотя понимала - Малфой придумал для них что-то новое и наверняка чудовищное.

- Я сейчас смотаюсь в Хогсмид по делам. И достану ваших старых друзей разрушителей, - начал Малфой. - А вы пока быстренько приведёте себя в порядок, почиститесь, оденьтесь - десять минут на всё - пройдёте в кабинет директора и через камин свяжетесь с авроратом.

- Зачем? - резко спросила Гермиона.

- Ну должны же вы ответить за чудовищное надругательство над профессором Тонкс! Закон есть закон, - ответил Малфой. - Запоминайте внимательно, что будете и чего не будете говорить на допросе...

Он стал выдавать инструкции, не слушая отчаянных возражений гриффиндорок. Когда он остановился перевести дыхание, Джинни выкрикнула:

- Но нас запрут в Азкабан!

- Ты удивительно догадлива, Уизлетта, - Малфой вернул Джинни её реплику.

- И ты лишишься нас, Драко, ты не сможешь больше продавать нас своим уродам, - дрожащим голосом попыталась убедить Малфоя Гермиона.

- Ты как будто расстроена этим, Грейнджер, - сказал Малфой. - Тебе что, уже стала нравиться профессия бляди? Не удивлён. Впрочем, Поттер с Уизелом наверняка смогут рано или поздно вас отмазать, и вы вернётесь в Хогвартс. Кстати о Хогвартсе - когда вас будут конвоировать отсюда, вы обратитесь к зевакам и...

Малфой продолжил распоряжаться, пока Гермиона с Джинни не стали бледнее привидений. Вместо внятных возражений у них вырывались уже только отчаянные выкрики:

- Нет! Нет! Нет!

- Да! - прошипел Малфой, и фанатичный блеск в его взгляде показался гриффиндоркам страшнее взора василиска.

ххх

Аврору Джону Долишу было скучно. После ареста всех Пожирателей остальные криминальные элементы волшебного мира на время притихли, поэтому авроры уже месяц сидели почти без работы, проводя дежурства за картами и другими нехитрыми развлечениями.

«Раньше я мог умереть от руки преступника, - лениво думал он, - теперь я могу умереть со скуки. Как мне это надоело... Надо было слушать маму и учиться на бухгалтера».

Долиш даже подумал, что сейчас бы обрадовался какому-нибудь громкому преступлению. Убийство, или грабёж, или хоть изнасилование... Всё ж какой-то интерес.

Но когда разодетые как шлюхи Гермиона Грейнджер и Джинни Уизли связались с авроратом, он сначала посчитал всё какой-то глупой шуткой.

Через полчаса Джон Долиш знал - это не шутка.

- Я имею право знать, что с моим преподавателем, и как здесь оказались замешаны мои студентки! - выговаривала ему у двери кабинета ЗОТИ Минерва Макгонагалл.

- Профессор Макгонагалл, - ответил Долиш строгой ведьме, сдерживая раздражение, - мы разбираемся в ситуации, и сделаем заявление буквально с минуты на минуту. Подождите.

Профессор Макгонагалл поджала губы:

- Я буду в Большом зале. У нас сейчас ужин, и надо проследить, чтобы студенты сохраняли спокойствие. Немедленно сообщите, как только что-то выясните.

Долиш кивнул и вернулся в кабинет. Мимо него пронесли бессознательную Нимфадору.

- Бедная Тонкс, - сказал ему старый колдомедик. - Ей лечиться несколько месяцев. Сильное магическое истощение, ну а остальное ты сам видел, Джон.

Долиша передёрнуло. Как и многие другие авроры, он часто фантазировал о своей розоволосой коллеге - что она скрывает под мантией, как хорошо было бы увидеть её голенькой, помять её упругие сиськи, шлёпнуть по крепкой попке, а может, и засадить в тугую вагину по самые яйца...

Теперь Тонкс смог бы засадить только кентавр или великан. Её влагалище и анус превратились в две тёмно-красные бесформенные дыры, с видом чуть ли не на матку и желудок. Долиш подумал, что жёсткий фистинг - явно не его фетиш.

- Что с девицами? - спросил колдомедик, кивнув в сторону Гермионы и Джинни. Гриффиндорки сидели в углу обнявшись, будто оглушённые случившимся.

- С обеими случилась истерика, едва они стали признаваться, - сказал Долиш. - Пришлось отпаивать успокаивающим, чтоб они смогли говорить. В итоге обе полностью признались в изнасиловании.

- Это будет главный скандал в истории Хогвартса. Гермиона Грейнджер и Джинни Уизли, - покачал головой старый колдомедик. - Сложно поверить.

- Похоже, мы многого о них не знали, - сказал Долиш. - Эти девицы мне рассказали и о других своих... занятиях в Хогвартсе. Остальные их поступки в рамках закона, но не менее развратные.

- Ты проверил их на Империус, или на сучий мускат, или...

- Конечно. На всё, что можно вообразить, проверил, - прервал колдомедика Долиш. - Ничего похожего. Они всё сделали в здравом уме по собственной воле. Собственно, мисс Грейнджер и мисс Уизли хотят повторить своё заявление перед всей школой, прежде чем отбыть в Азкабан. Да, дело грязное, но, по крайней мере, простое.

ххх

Если бы Гермиона и Джинни могли убить себя, они бы это сейчас сделали.

К несчастью, Малфой запретил им и этот выход.

Каждый шаг давался Джинни с трудом - ватные ноги не слушались. Она знала, что после сегодняшнего нормальная жизнь никогда не вернётся к ней и Гермионе. Последняя надежда Джинни была на то, что у их грядущего представления будет немного свидетелей.

А потом они под конвоем авроров вошли в Большой зал, и сердце Джинни разорвалось - здесь на ужин собрался весь Хогвартс, и сотни учеников уставились на гриффиндорок. Джинни побелела и пошатнулась - Гермионе пришлось подхватить её, чтобы рыжая гриффиндорка не упала.

- Мы выдержим. Выдержим и отомстим, - шепнула Гермиона подруге. Джинни слабо улыбнулась - кажется, она не могла поверить в то, что сейчас произойдёт.

- Хотя бы Гарри и Рон этого не видят, - шепнула она Гермионе.

Под сотни любопытных шепотков конвой вышел на середину Большого зала, где его перехватила Макгонагалл.

- Аврор Долиш? - строго спросила она.

- Профессор, мы вынуждены арестовать Гермиону Грейнджер и Джиневру Уизли по обвинению в изнасиловании Нимфадоры Тонкс, - учтиво поклонился Джон Долиш. - Мне жаль, - добавил он более неформальным тоном.

Обычно собранная Минерва Макгонагалл не могла найти слов:

- Но это ошибка, аврор. Гермиона, Джинни...То есть... я знаю этих девушек, я уверена, что они не могли...

Макгонагалл, авроров и Гермиону с Джинни стали окружать любопытные ученики. От толпы отделился Драко Малфой и сказал, растягивая слова:

- Видимо, вы плохо знали этих девушек, профессор. Например, вы упустили тот небольшой факт, что они не девушки, а самые грязные, ненасытные и развратные проститутки, каких только видел Хогвартс за все годы.

Макгонагалл резко повернулась к Малфою:

- Мистер Малфой, сорок баллов со Слизерина за ваши отвратительные оскорбления...

- Вы мне не верите, - констатировал Драко. - Тогда смотрите на истинную суть магглокровок и предательниц крови!

Он взмахнул палочкой. Зал заревел. Гермиона с Джинни задрали головы и тоже закричали. Заколдованный потолок Большого зала вместо звёздного неба теперь показывал увеличенное колдофото из альбома Малфоя - то, на котором Гермиону и Джинни вшестером трахали в библиотеке. На огромном движущемся снимке можно было рассмотреть каждый волосок на лобках гриффиндорок, каждую каплю смазки, стекающей из их пёзд, каждую морщинку на их растянутых членами анусах, каждую венку на тех мощных членах. На фото Гермиона и Джинни страстно подмахивали своим насильникам, и выглядели действительно распоследними блядями.

Фотки начали меняться. Вот Гермиона и Джинни показывают в камеру - и всему Большому залу - свои расширенные, испачканные кончой, свежеоттраханные вагины и анусы. Вот они отсасывают парням, жадно причмокивая и заглатывая огромные хуи по яйца. Вот они они отлизывают друг дружке, и на увеличенном фоте видно мельчайшие детали мокрой вагины Джинни, в которую глубоко засовывает язык Гермиона.

Потолок Большого зала, превратившегося в кинотеатр, демонстрировал толпе новые и новые кадры. Библиотека, кабинеты, туалеты, чуланы для мётел - интерьеры на фото менялись, но Гермиона и Джинни присутствовали на каждом. Всегда голые, распятые на двух или трёх членах сразу, текущие от возбуждения или уже обкончанные. Гермиона и Джинни, которых большая часть собравшихся считала раньше недоступными.

- Тихо! - не своим голосом крикнула Макгонагалл, с трудом перекрыв нарастающий гул голосов. - Я не знаю, что происходит, но...

- Так спросите у ваших золотых гриффиндорок, что происходит, - посоветовал Драко. - Пусть они вам скажут, что всё это обман. Так, уважаемые студенты-слизеринцы... и все прочие... отойдите немного назад. Кто младше шестнадцати - свалите, тут разговор не для детских ушей. А остальные не шумите - дадим Грейнджер и Уизлетте шанс объяснить это чудовищное недоразумение.

Люди расступились. Вокруг Гермионы и Джинни образовалось свободное пространство, и в зале настала почти мёртвая тишина.

ххх

Гермиона до последнего в глубине души надеялась, что Малфой не посмеет, что он остановит эту казнь и скажет: «А хорошо я вас напугал, шлюхи? А теперь валите вон в тот мужской туалет, там пять человек хотят спустить в чьи-нибудь грязные задницы». Гермиона думала, что в таком случае она помчалась бы в тот туалет со всех ног, пока Малфой не передумал.

Но теперь она и Джинни стояли на виду у всего Большого зала. Гермиона чувствовала, как каждый сантиметр её кожи горит от стыда - или от сотен взглядов, жадно обшаривавших тела гриффиндорок. Взгляды - грязные, похотливые, ехидные - сжигали её заживо.

Были и другие - те, кто смотрели растерянно, неверяще, жалостливо и сочувственно. Больше всего таких было среди гриффиндорцев, где большинство не поверило Малфою, хотя и там в задних рядах Макклаген кому-то доказывал громким шёпотом:

- Да я тебе клянусь - они бляди! Я этих шлюх трахаю уже три года по семь раз в день, просто не хотел хвастаться...

На Макклагена шикнули, и он заткнулся.

«Многие в нас верят, - подумала Гермиона, и почувствовала, как на глазах выступают слёзы. - Но они перестанут верить, когда услышат всё от нас самих. Не плакать, Грейнджер, не плакать, хоть этого удовольствия Малфой не получит».

Джинни открыла рот. Она старалась говорить как можно тише, но это заставляло людей ещё внимательней вслушиваться в её дрожащий полушёпот:

- Мы сделали это. Мы изнасиловали Тонкс, и я засовывала ей в зад руку по локоть, а Гермиона пихала ей пальцы в пизду, пока не влезла в матку. Мы не хотели этого... но Тонкс провоцировала нас - ну, все видели, как она одевалась - а мы слишком испорченные шлюхи и нимфоманки. Мы думали, если мы будем трахаться с кем угодно за деньги, этого будет достаточно нашим блядским натурам. Но сегодня мы не смогли удержаться... простите нас... - тут Джинни опять разрыдалась, и её голос сорвался.

Настала очередь Гермионы. В отличие от Джинни, она говорила высоким, громким и будто чужим голосом, чеканила слова, стараясь, чтобы никто не услышал её отчаянья:

- Мы - рабыни Хогвартса. Отсосём хуй или отлижем пизду за один галлеон. Подставим пизду за два галлеона. Дадим в жопу за три галлеона. Другие варианты - за договорную плату. Все цены - за один час. Наши дырочки любят грубость и ждут вас в любое время.

- И в три дыры сразу они тоже берут! - крикнул Грэхэм Монтегю. - И дырки у них горячие, просто засасывают - вставишь хуй и уже не вытащить. Всем рекомендую!

- Тише, Грэхэм, они ещё не закончили, - сказал Малфой.

На глазах у всего Большого зала Гермиона и Джинни приподняли свои полупрозрачные блузки, показывая упругие сиськи и серебряные с изумрудиками колечки в проколотых сосках. И, конечно, татуировки. Гермиона стала читать татуировки первой:

- Я Гермиона Грейнджер, Рабыня Хогвартса. Я не еблась уже час и 28 минут - как жаль, ведь я хочу ебаться везде и всегда. Поэтому меня ебать в рот, пизду и жопу МОЖНО, - Гермиона слегка взвизгнула на последнем слове. - Я хуесоска - отсосала 17 членов. Я с удовольствием глотаю кончу. Я пиздолизка – отлизала 7 пёзд, - Гермиона высунула язычок и призывно облизнула сухие губы. - И, если вы ещё не поняли, я течная сука: еблась с домовиками и рабыней Уизлеттой. С домовиками я попробовала только сегодня, а с Джинни мы трахаемся каждый день, да, Джинни?

- Я Джиневра Уизли, Рабыня Хогвартса, - плачуще начала Джинни. - Я не еблась уже час и 28 минут - я надеюсь, вы поможете мне это исправить. Конечно, меня ебать в рот, пизду и жопу МОЖНО. Я хуесоска - отсосала 16 членов. Чуть меньше, чем Гермиона, но зато я сосала у брата - Рон, жаль, что ты меня сейчас не слышишь, - Джинни послала в зал воздушный поцелуй. - Я тоже обожаю глотать кончу. Я пиздолизка – отлизала 5 пёзд. И, разумеется, я течная сука: еблась с домовиками и рабыней Грейнджер - хотя какая между ней и домовиками разница? Одинаковые ошибки природы.

В оглушающей тишине рабыни повернулись к публике спиной, нагнулись и задрали мини-юбки, показывая надписи на задней стороне бёдер. Снова начала Гермиона, и на этот раз самообладание стало изменять ей:

- Ещё я анальная шлюха: приняла в жопу 12 членов, что по моей жопе хорошо заметно, - Гермиона пальчиком провела по стрелке, идущей от надписи к её покрасневшему анусу, и резко вставила себе в зад два пальца. - Ещё я еблась в две дыры одновременно 10 раз и в три дыры одновременно 8 раз, я кайфую, когда меня ебут втроём, - Гермиона не выдержала и всхлипнула.

Джинни продолжила:

- Я тоже анальная шлюха: приняла в жопу 11 членов. Сначала они входили в меня туго, но потом стало легче. Вот, посмотрите, как они меня растрахали, - Джинни широко раздвинула свои ягодицы, показывая расширенное колечко ануса. - И я еблась в две дыры одновременно 10 раз и в три дыры одновременно 7 раз, очень люблю хуи во рту, пизде и жопе... - Джинни говорила раздавленно, почти неразборчиво.

- Посмотрите, какие у них гербы! - воскликнул Малфой.

И правда, в нижней части спины над попами у гриффиндорок появились новые большие татуировки: герб Гриффиндора, обвитый кольцами слизеринской змеи. Змея шевелилась и угрожала раздавить бессильного гриффиндорского льва. Извивающийся кончик хвоста змеи тянулся вниз, между ягодиц, и упирался в язвы анусов. Длинное тело змеи уходило вбок, к лобкам Гермионы и Джинни.

Гермиона и Джинни снова повернулись к зрителям лицом и расставили ноги. Колдотатуировка в виде змеи вилась внизу животов Гермионы и Джинни. Над лобком каждой из рабынь змея так выгибали свои завитки, что они образовывали буквы «РХ», а голова змеи устроилась на лобке - её пасть была широко распахнута, и змеиные челюсти с обеих сторон обхватывали натёртые щёлки Гермионы и Джинни, угрожая сомкнуться и проглотить их вагины.

Гермиона низко опустила голову и пальчиками раздвинула половые губы, открывая взглядам свою мокрую вагину и проколотый клитор.

- Я шлюха Хогвартса: приняла в пизду 15 членов, - срывающимся голосом сказала она, - и я всегда готова принять ещё, - Гермиона огромным усилием воли удержала слёзы во время последней фразы. - Трахайте меня, потому что я не могу жить без ебли, я теку даже сейчас, - и Гермиона, вогнав три пальца в свою текущую, горячую пизду, стала остервенело мастурбировать на глазах у всего Большого зала.

- Я шлюха Хогвартса: приняла в пизду 13 членов, - Джинни рыдала, растягивая свою щёлку пальчиками напоказ всем, - и конечно, я всегда готова... принять... е-е-ещё... Ебите меня ж-ж-жёстко, меня заводят уни... унижения, как сей-ч-час... - Джинни низко опустила голову и говорила совсем неразборчиво, но все и так могли сами всё прочитать на татуировках. Как и Гермиона, Джинни стала быстро и сильно дрочить свою натёртую вагину на глазах у всех.

- Спасибо, шлюшки, - кивнул гриффиндоркам Драко. - А теперь, профессор Макгонагалл, не стоит ли вернуться к разговору о том, что вы плохо знали своих любимых учениц?

Минерва Макгонагалл не ответила. Она схватилась за сердце и упала на пол. Мадам Помфри бросилась приводить её в чувство, но остальные едва ли это заметили - Большой зал превратился в бедлам, где все перекрикивали друг друга и спорили о рабынях.

Пальцы Джинни продолжали машинально тереть твёрдый клитор и входить глубоко во влагалище, но сама она стояла ни жива ни мертва, свесив голову. Рыжая гриффиндорка не смела встретиться с кем-то взглядом, но не могла не слышать выкрики спорщиков. Где-то глубоко у Джинни ещё теплилась надежда, что игра Малфоя провалится и ему не поверят, но всё чаще до неё доносилось из толпы: «Рабыни.. шлюхи... проститутки... бляди...»

Все слизеринцы радостно перемывал рабыням Хогвартса кости, хвастаясь, сколько раз и в какие дырки они ебали этих шлюх. Только Трейси Дэвис стояла поодаль, растерянная и печальная.

- Блейз, мы должны что-нибудь сделать! - отчаянно сказала она Забини. - Я не могу на это смотреть, - она показала на выставленных напоказ полуголых рабынь. - Никто такого не заслуживает.

- Змейка моя, что мы можем сделать? - пожал плечами Блейз. - Дельце сделано. Даже если Дамблдор, Мерлин и Гриндевальд сейчас войдут сюда и начнут плясать стриптиз, никто этого не заметит.

В Когтевране и Пуффендуе мнения разделились, но общий счёт был не в пользу Гермионы и Джинни.

- Это всё Неуловимые потрахунчики, - серьёзно убеждала Луна Лавгуд. - Неуловимые потрахунчики заражают людей и заставляют их делать пошлости.

- Я никогда не видел Неуловимых потрахунчиков, - с сомнением сказал кто-то.

- Естественно, они же Неуловимые, - объяснила Луна.

- Мерлин, да они просто нимфоманки, такие же чокнутые, как и ты, Лавгуд, - вклинилась Чжоу. - Ты не стала такой же шлюхой только из-за того, что до сих пор не знаешь, зачем женщине пизда.

От гриффиндорцев отделился Невилл Лонгботтом. Он взглянул на бесстыдно дрочащих Гермиону и Джинни с жалостью и непониманием.

- Аврор Долиш, - сказал он, - мне плевать на то, что тут нёс Малфой, и я не знаю, что случилось с Гермионой и Джинни, но вы... Вы официальное лицо, скажите что-нибудь уже про всё - про весь этот - ну, вы поняли, - Невилл был полностью растерян и не знал, что сказать.

Толпа в очередной раз замерла, прислушиваясь к аврору.

- Для начала, меня интересует роль во всём этом мистера Малфоя, - начал Долиш.

- Я? - улыбнулся Драко, - Я всегда подозревал, что Грейнджер и Уизлетта развратные шлюхи, но до этого года они сдерживали свои инстинкты.

- А Кормак Макклаген говорит, что ебёт их уже пятый год по одиннадцать раз в день! - крикнул Захария Смит.

- Кормак ещё говорит, что он хороший вратарь, - фыркнул Драко. - Ты меня слушаешь или Макклагена? Так вот, я случайно в начале месяца узнал, что эти леди собираются заняться проституцией в Хогвартсе, и предложил им помощь в поисках надёжной клиентуры.

- То есть ты стал сутенёром, Малфой, - перебил Невилл.

- Это не запрещено у нас, Лонгботтом, - отмахнулся Драко. - Тем более, только благодаря моим усилиям эти нимфоманки регулярно ебались, насыщали свою похоть и до поры до времени избегали худшего. Но вот сегодня они сорвались, не уследил, - развёл руками Малфой. - Жаль, что я ничего об этом не знал и не смог помочь профессору Тонкс.

- Понятно, мистер Малфой. Это совпадает с показаниями мисс Грейнджер и мисс Уизли. Вообще эти студентки дали мне те же показания, что и вам всем сейчас, только в более развёрнутом виде, - ответил Долиш. - Я могу добавить только то, что они обе в здравом уме - не под влиянием Империуса, сучьего муската и тому подобного.

И это был конец для Гермионы Грейнджер и Джинни Уизли. И начало главного скандала в истории Хогвартса.

ххх

Когда Гермиону и Джинни уже выводили из Большого зала наружу, они вдруг забились в истерике:

- Мы не хотим! Не можем! Не можем!

- Никто не хочет в Азкабан, а всё-таки приходится, - философски сказал старый колдомедик.

- Вы не понимаете! - воскликнула Гермиона.

- Мы не сможем не трахаться, мы чокнемся! - вторила Джинни.

- Господа авроры, - сказал Малфой, растягивая слова, - они ведь действительно весь Азкабан сведут с ума своими стонами. Позвольте мне предложить решение. Я слышал, что в Азкабане сейчас ослабили режим и разрешили узникам проносить с собой всякие безделушки.

Он достал из сумки два больших чёрных самотыка - разрушителя.

Гермиона и Джинни взяли разрушителей у Малфоя и с размаху всадили их себе в пёзды. Обе взвизгнули от боли - разрушители были установлены на приличный размер, и не так легко входили даже в рабочие вагины гриффиндорок.

Гермиона ненавидела каждое слово, которое ей приходилось произносить, но не могла отступить от плана Малфоя.

- Какие они большие, длинные, твёрдые, - быстро заговорила она. - Мы будем долбить ими свои течные пёзды каждый день, да, Джинни?

- Да, Гермиона, - сказала Джинни с приклеенной улыбкой, которая не сочеталась с её остекленевшими от отчаянья глазами. - И не забудь про жопы. Я представляю, как туго это дубина будет входить в моё очко. Пожалуйста, господа авроры...

- Вы будете первые, кто взял с собой в Азкабан секс-игрушки, - медленно сказал Долиш. - Очень оригинально. Но у меня нет оснований вам отказывать. А сейчас нам пора!

Малфой тихо выскользнул из зала. Из его светлых волос вылез жук, который слетел на землю и вдруг обернулся хищного вида блондинкой средних лет. Рита Скитер поправила на носу броские безвкусные очки и оживлённо заговорила:

- Драко, вы не представляете, в каком долгу я теперь перед вами. Да в «Ежедневном Пороке» все с ума сойдут от такой сенсации! Даже не знаю, какой у них потребовать гонорар - в пять или в десять раз больше обычного?

- Не благодарите, Рита, - отмахнулся Малфой. - Просто постарайтесь так раздуть этот скандал, чтобы про рабынь Хогвартса узнали даже слепоглухонемые. И будем считать, что вы вернули мне долг.

- Драко, не сомневайтесь во мне, - Скитер просто светилась от счастья. - Уж такой шанс опозорить Грейнджер с подружкой на всю Англию я никогда не упущу. У меня к ней свои счёты... Кстати, мне для статей очень пригодились бы ваши восхитительно бесстыжие фотографии этих шлюх.

- Конечно, Рита, - улыбнулся Драко. - Пойдёмте, у меня есть один фотоальбом, который вы просто обязаны посмотреть...

ххх

Гермионе удалось сдержать слёзы до тех пор, пока их не вывели наружу. Только тогда она позволила себе разрыдаться.

«Это конец, конец, конец нам», - думала она, не обращая внимания, как авроры трансгрессируют с ней и с Джинни к старому безлюдному причалу, оформляют какие-то документы и усаживают в лодку.

Джинни сидела рядом с ней в лодке, пялясь в никуда бессмысленным взглядом в течение всего плаванья. Гермиона забеспокоилась, как бы её подруга не повредилась в уме. Но когда из тумана показалась мрачная крепость Азкабан, Джинни вздрогнула и поёжилась.

- Там больше нет дементоров, - сказала Гермиона, чтоб подбодрить подругу. Не было никаких сил говорить о том, что с ними только что сделал Малфой.

- Там нет дементоров? - лихорадочно затараторила Джинни. - Там нет Малфоя! Там нет всех его тварей-дружков! Там нет никого, кто смотрел на нас сегодня... Да это рай, а не место! Хочу сидеть там пожизненно!

- Тише, - успокоила её Гермиона, но признала, что в словах Джинни был свой резон. Хуже, чем в Хогвартсе, им даже в Азкабане не будет.

Причалили. По тёмным коридорам Гермиону и Джинни отвели в каморку, где были свалены серые тюремные робы. Старый сгорбленный тюремщик принял гриффиндорок у авроров, забрал у них палочки и проскрипел:

- Первая ходка? Давненько тут не было смазливых поблядушек. Скиньте этот срам, который у вас заместо одёжки!

Гермиона и Джинни быстро скинули всю одежду и встали голые, ёжась от сквозняка и холодного пола. Раньше им было бы отвратительно раздеваться перед этим стариком, теперь же они привыкли оголяться где угодно и перед кем угодно.

А вот к тому, что теперь все видят их татуировки, Гермиона с Джинни ещё не привыкли.

- Ну у вас и наколки, - присвистнул тюремщик. - Портаки что надо! Ладно, встаньте рачком, ноги пошире и булки раздвиньте.

Гермиона и Джинни так же привычно стали в позу.

- Он тоже хочет нас трахнуть? - шепнула Джинни.

Гермиона не знала ответа и поймала себя на том, что ей почти всё равно. Вдруг она вскрикнула - тюремщик резко выдернул дилдо из её вагины. Тут же он сделал так же с Джинни.

- Ну вы озабоченные - в Азкабан с хуями приехали, - хмыкнул старик, быстро и брезгливо осмотрев разрушители. - Ладно, что тут у нас...

Его длинные жёсткие пальцы залезли во влагалище Джинни и стали его обследовать. Тюремщик засунул сразу три пальца в пизду рыжей гриффиндорки, потом пощекотал клитор. Джинни терпела молча, и простонала только тогда, когда старик вынул пальцы и тут же без подготовки воткнул их глубоко в жопу Джинни.

- Молчать, - сказал старик. - Не целка, не в первый раз в жопу даёшь. А ваши дырки надо проверить, вы ж там хоть палочку, хоть дубину пронести можете. Ладно, с тобой понятно всё.

После того, как пальцы тюремщика так же глубоко и тщательно влезли во влагалище Гермионы, а так же ощупали изнутри её анал, старик кинул гриффиндоркам две тюремные робы.

- Напяльте это, и я покажу вам ваш номер. Класс люкс, меня специально попросили вас устроить с удобством, - рассмеялся тюремщик.

Гермиона взяла робу в руки - и не смогла надеть. По приказу Малфоя она и Джинни могли носить только блядскую форму или ходить голыми.

- Мы, наверно, не будем одеваться, - тихо сказала она.

- Моё дело предложить, - ответил старик. - Лады, забирайте ваши самоёбы и шлёпайте голыми.

Гермиона и Джинни осторожно ввели разрушителей себе во влагалища, вздрагивая от трения холодного металла внутри их вагин. Тюремщик повёл их длинными коридорами мимо тёмных камер. Где-то плакали, где-то орали матерные песни, где-то безумно смеялись - в Азкабане никогда не бывало тихо.

Тюремщик подвёл гриффиндорок к решётке одной из камер и взмахнул палочкой - прутья разошлись, и он втолкнул Гермиону и Джинни вовнутрь.

- Спокойной ночи, - хихикнул он. - Портье в запое, душ отключили, мини-бар спёрли, но в остальном у нас прекрасная гостиница, - и он удалился по коридору, насвистывая какой-то мотивчик.

Гермиона и Джинни замерли, моргая и щурясь в полутьме камеры. Вдруг Гермиона закричала - её схватили сзади. Сильные женские пальцы, перепачканные пылью и грязью, стали грубо наминать упругие груди Гермионы. Кто-то укусил её за шею, провёл влажным языком по шее и щеке и жарко зашептал в ухо:

- О, это же моя любимая грязнокровочка! Какой сюрприз! Ты что, пришла поиграть с тётей Беллатрисой?

Гермиона с криком вырвалась из объятий Беллатрисы Лейстрендж.

- Белла, не паясничай, - лениво окликнул сумасшедшую ведьму мужчина из другого угла. - Ты знала, что они вот-вот должны нас навестить.

Мужчина вышел на центр камеры. Его длинные светлые волосы были нечёсаны и давно немыты, но всё равно отливали платиной в неверном свете.

- Рабыни Хогвартса, добро пожаловать в Азкабан, - торжественно поприветствовал Гермиону и Джинни Люциус Малфой.