Мне такое прикатило удовольствие осуществить задуманное, и вот я теперь не один; теперь мы с Матвейкой реально вместе. Я не могу даже представить, что я смог утерпеть и не спустить при первом же рассмотрении Матвейки, когда он спал. Такое на меня было не похоже. Теперь я начинаю наглеть и вести себя свободно. Он завел меня и возбудил мои потаенные чувства.

А ты, Тимурчик, что хочешь пососать?- с таким подтекстом он спросил меня.

- Конечно, его! Давай своего красавчика, небось никогда не пробовал такого… Давай попробуем эту конфетка, сейчас испытаем, е-ё-ё-ё-ё-ё-о-о-о, - говорил я с придыханием, а у самого слюна стекала с уголка рта, как у голодного телёнка возле материнской соски.

Матвейка удобно разместился на огромной подстилке набитой свежим сеном, можно, даже, сказать - распластался. Вдавившись спиной в мягкую подстилку и раздвинув во всю бёдра, как гармошка раскрывает свои лемеха, так и здесь. Он как бы подставлял всего себя, т.е. как бы говоря: - на бери и делай чего только захочешь со мной. Пастушок, приподняв на допустимую высоту свой тазобедренный сустав и упёршись лопатками в постель, стал поддавать им вверх-вниз. Он был великолепен и доступен к любому месту юношеской наготы. Сосочки на груди съёжились и напряглись в куриную кожу.

Со мной такое также происходило при возбуждении, и я его очень хорошо понимал. Теперь настроившись на наш любовный разврат, он ждал моего прикосновения с волнительным трепетом. Только теперь я смог прикоснуться к его писуну, он стоял твердо, но залупка не видна была ещё. Своими пальцами я стал стягивать шкурку, но никак не удавалось открыть головку.

Я предположил, что у него такое заболевание, что бывает у некоторых ребят; и мне придется потрудиться, чтобы как-то попробовать раскрыть бедную залупку. У ребят такое бывает и, ЕСЛИ НЕ ОТКРЫВАЕТСЯ ПРИ ОПРЕДЕЛЕННЫХ ПОПЫТКАХ - делают операции, вроде называется -фимоза. Писун его издавал свой соблазнительный запах. Мне такое приходилось улавливать в банях у многих своих дружков. Они могут издавать всякий аромат, и это зависит от его хозяина.

От всего чем-то должно пахнуть - и от него тоже. Пацанский аромат писунов мне всегда нравился, в нем было что-то такое, что меня естественно возбуждало, и иногда приходилось терять самообладание, чтобы не снять напряжение. Писун у него совсем был голенький, без волосиков и только возле основания писуна было несколько кудряшек. « Почти, как мой писун» - у меня тоже волосы на лобке ещё не росли активно, но все остальное развивалось. Я относился к этому спокойно, и
мне больше симпатизировали такие писуны, которые должны быть девственными, а не с выпуклыми сизыми венами, но в тоже время, чтобы он уже дрочился.

У Матвея, без всяких наблюдений заметно было, что он его содержит в «боевой готовности» и непременно - дрочит. Я до этого видел очень близко писуны и, даже, знал некоторых друзей по запаху и другим индивидуальным отличиям. По-моему определению его член был где-то сантиметров 13-14. Матвей развел широко бедра, а я уже лежал между ними. Я, оказавшись с голой попой прямо при входе в шалаш, и не переставал думать, как сейчас сам выгляжу, «мой, наверняка, пошловатый вид, но очень привлекательная для других нагота. Хотелось бы самому посмотреть на себя со стороны, как из амбразуры шалаша выглядывает моя раскрытая для обозрения попка.

Представляю, даже, как свисают яички в мошонке, а сам писун взметнувшейся ракетой вверх дрожит от возбуждения», но я ни на секунду не забываю о Матвее, теперь мы полностью были поглощены собой. Я ни сколько не сбавил своей эрекции, писун с таким же задором дрожал и трепетал. « Как я давно хотел этого, и мне его послали в подарок соблазнители-купидоны» - с такими мыслями продолжали наслаждаться .

Матвей только успел предупредить меня, что ему остался ещё час до ухода на пасбище. Благо, что имелись наручные часы, чтобы сориентироваться. Я сам редко смотрел на часы, т.к. любые действия в деревне происходили по определенным часам. Вот и через час будут сгонять скот, что значило - три часа дня.

- Ты лежи я все сейчас устрою. Часа нам хватит, чтобы успеть… Какой у тебя славненький соловушка, - задыхаясь от возбуждения выдавил я из себя.

Какие только эпитеты я не применял к его возбужденному писуну. Несколько раз я хотел открыть писун, но он пока не поддавался мне. Взяв его полностью в рот, я стал сосать. Старался не касаться зубами, а только язычком и губами. Кончиком языка я теребил головку с дырочкой мочевого канала (он же и для выхода спермы), стараясь, заодно, стянуть с головки кожу. Он был твердый, и когда выпадал изо рта насасывал с таким усилием, что язык немел. Я отвердевшим кончиком языка старался с определенным умением протолкнуться в полость крайней плоти. Я очень хотел и старался не упустить ни единой минуты такого обоюдного удовольствия. По виду и Матвейка эти действия нравились, он даже поддавался всеми бедрами вперед. Он вошел в такой раж, что я сам, чуть, не потерял способность сосать; теперь быстрее, он меня уже ебал в рот.

Он долбил мою глотку, словно отбойником. Мне пришлось потрудиться, чтобы доставить ему наивысшую степень сладострастия, и пусть, задыхаясь своей слюной, я получал наслаждение. Главное для меня, чтобы он стал моим другом. Вот так внезапно с незнакомым пареньком, я запросто предавался сексуальным утехам. Мне нравилось это делать ему и с удовольствием смотреть, как он своими действиями достигает оргазма. Закатывая глаза и облизывая язычком губы, он еще в придачу стонал, поскуливая и заряжая меня своей усладой. Он мне не сопротивлялся, а такой же голый и такой желанный, в построенном и для этого шалаше, мы предавались минету во время его сиесты (отдыха).

Я на всю глубину давал ему входить, и он доставал до гортани. Он долбил мою глотку и, я, чуть было, несколько раз не задохнулся своей слюной. Его хуёк был толщиной где-то 3-х сантиметров. Такой писун меня вполне устраивал, и так как свободно вмещался, и не надо было напрягать мышцы у сфинктера рта. Обалденно, тычусь носом в его пах и дышу его манящим потом, мне приятно это вдыхать. Говорят, что животные по запаху идут на случку, так и я чувствовал себя в таком положении. Я несколько раз с силой пытался стянуть шкурку с залупки. Изо рта вытаскивал Матвейкин мокрый и раздроченый до предела писун, стараясь увидеть результат своих попыток.

И мне, кажется, удалось стянуть с алой и горящей залупки несколько миллиметров крайней плоти; потом снова ему дрочил и сосал, чтобы выпустить головку на волю. Я не забывал всей лопаткой языка провести по мошонке, этот живой мешочек с яичками реагировал на все мои лизания.

Это отдельные ощущения в сексе, сам испытывал такой потрясную игру со своей мошонкой. Слова не передадут, того чувства, когда партнер засасывает их в свой рот, то мозг улетает вместе с той и яйцами в другой мир. Не зря написано про Кощея бессмертного такие испытания. Яйца это всё…

Матвейка неожиданно замычал, и на меня брызнула его сперма, окатив мне губы и нос. Теплые и густые капли окатили часть подбородка и лица. Мне показалось, что у него не было сил произнести даже пару слов, что кончает; возможно, он не хотел упускать такого неописуемого кайфа. Языком я старался слизать Матвейкин нектар, так слизывают коты вкусную сметану с усов, так и я старался изображать свои действия. Он приоткрыл голубые глаза и следил за моей вульгарной выходкой, ухмыляясь с неподдельной влюбленностью. Горячая малафья пацана напомнила мне кисель с кисло-пресным вкусом. Я знал, что в это время выгляжу пошло и вульгарно, но мне было в кайф так себя вести.

Всегда искал для себя экстремальные места для такой распущенности; шалаш как раз подходил для этого. Мы снова слились с ним в крепком поцелуе, и несколько капель спермы досталось и ему. Так мы пролежали в объятиях несколько минут двадцать. Ничего не говорили, а только гладили и привыкали к нашим телам. Я теперь видел его отличия от других и мог воспользоваться при возможности этим.

- Матвейка, а повернись на живот. Хочу на тебя посмотреть, - я первый нарушил нашу тишину.

Он развернулся; передо мной предстало его полностью голое мальчишеское тело, попка была совсем светлая от трусов, а спина уже была загорелой. Мне нравилась такая окраска тела, она особая и очень соблазнительная. Что мы прячем под плавками остается таким же белым и заманчивым.

- Можно я потрогаю попец, мы теперь можем доверять друг другу…?

Она действительно была такой изящной, «что мне со своим разбитым копчиком не возможно было бы попасть на кастинг попок» - такими сравнениями я размышлял, посматривая и изучая каждый миллиметр этого манящего пространства, которое виду так близко. Я, не теряя времени, стал гладить его вспотевшее тело и делать небольшой массаж спины. Попка поигрывала мышцами, она меня заводила своей выпуклостью, сферические полушария манили в неведомую пока промежность. Чудное совершенство человечества, где сходятся все пути удовлетворения человека, как естественные, так и сексуальные нужды. На попе сидят, и она помогает от усталости человеку – тоже не малое удобство. Теперь она меня занимала тем, что её можно использовать в сексуальном удовлетворении.

Вспоминается первые попытки «обуздать» попку, тогда еще с Кириллом, и тоже было лето. Было нам лет по 12-ть, и после наших шалостей в совместной дрочке перешли и к этой затее. Но, тогда все попытки ни с его, ни с моей стороны не удались; наши анусы так и остались девственными. Мы еще не знали, что и попку надо сначала раздрочить, чтобы сфинктер сдался и пропустил вовнутрь. Нашей смазки было мало, а слюной еще не пользовались, чтобы смазать очко. Но мы всё равно не сдавались и продолжали осваивать свои попки.

Писунами терлись между булок и бедер; удавалось каждый раз спустить таким способом, было так же кайфово, после такой «разрядки» быстро засыпали. Отнимало очень много наших сил, доказательством были мокрые простыни и подушки. Я с Кириллом это продолжал и после пользоваться таким способом, и мы уже не стремились порвать целки своих анусов, но заливали потоками спермы наши ляжки и промежность. Только в рождественские каникулы узнал, что двоюродный брат позволил ему войти в него, и то уже после нашей банной «феерии». Я тогда был первым у него. Это случилось, когда он был в гостях у тети в городе.

Мои мысли опережали происходящие события, и было - как на киноленте, и мне было неописуемо хорошо. У меня словно открылись все мои лоханки, которые готовы выпускать все мои соки. Такого потока пота на себе еще не ощущал с начала лета, а с сексом это утраивалось.

Я его можно сказать – оседлал. Находясь попой на его бедрах я терся всем телом и писуном к нему. Писуном провел по той расщелине, где таилось впадина ануса. Он у него был чистенький от каких либо волосиков и был не такой, что я видел у других ребят. Мой писун при этом напрягся до последней стадии эрекции. Никак нельзя быть таким впечатлительным и несдержанным в эмоциях. Так получилось и в этот раз

Матвейка оказался таким объектом моего самого наивысшего возбуждения, что поверить трудно такой моей впечатлительности, что я разрядился залпом малафьи на его попу, заливая и размазывая нежную её поверхность и промежность ягодиц. Только стоило мне провести своим писуном по промежности, как белый поток лавы с напором стал окатывать дышащий анус и мошонку. Так же - досталось спине, выпалило, словно, из пушки и очень далеко.

-У…ф, ………- возможно я произнес только это, голова кипела, а с ней все тело. Оргазм мной завладел окончательно.

( продолжение следует)