Когда я проснулся, Дашка сидела на кровати и серьезно смотрела на меня.

- А ты... ты... вообще дашь мне одеться?

Ответ на ее вопрос я давно знал. Думаете, ответ "нет"? Не угадали. Ежу понятно, что всегда держать девочку голенькой нельзя. А то мы с ней быстро привыкнем. Я начну спокойно смотреть на ее сиськи-письки-попки. А она перестанет стесняться, и сразу пропадет половина кайфа.

Но с ответом можно было не торопиться. Были дела поважней. Например, давно день на дворе, а у меня воспитанница нелапана. Надо срочно исправлять. Я молча завалил девчонку рядом с собой.

- Одеться, говоришь? Значит, у тебя за ночь что-то выросло? Ну-ка, ну-ка...

И несчастная тут же заметалась и заржала в голос под моими руками, как вчера.

Навозившись со своей игрушкой, я сделал паузу, чтобы Дашка немножко отдышалась. Хотелось потискаться еще, поэтому я прижал девчонку к себе и крепко держал, чтобы не удрала.

Она ерзала и изо всех сил пыталась вывернуться, но куда там! Я перевернул воспитанницу на спинку, легко развел ее руки, а ногу забросил поперек ее коленок, прижав их к кровати. Зафиксировав пациентку, я спокойно занялся маленькими дашиными сисечками.

Они были очень интересными. Растущие сиськи у девчонок часто смешно выглядят. Они конической формы, а соски никак не выделяются: просто верх конусов как бы покрашен в другой цвет. И цвет этот - не обязательно привычный коричневый оттенок сосков, который был у девочки до начала взросления и который вернется, когда она станет постарше. Чаще это неожиданный, а то и неправдоподобный цвет: сливы, красного винограда или какая-нибудь еще задорная, веселая или нежная летняя краска. Из-за этих "неправильных" сисек девочки такого возраста похожи на инопланетянок или на мягкие игрушки. Сами они до чертиков стесняются и этих смешных торчащих конусов, и припухшей письки. Поэтому с такими цыплятками интересно возиться. Тискать, шлепать, дразнить, стыдить, для пущего эффекта разрисовать маминой косметикой писю и сисечки...

Дашулька была старше. Чуть-чуть. Вчера мне ее сиси показались остренькими, козьими. Но сейчас я видел, что вершины сисечек уже начали скругляться. Это были не остроконечные вулканы, а холмики. Цвет околососковых кружочков и сосков был уже почти привычным. И сосочки уже немножко приподнимались над этими кружками.

Я сложил дашкины лапки вместе и пригвоздил их к кровати одной рукой. Освободившейся другой легко погладил грудки. Девчонка вспыхнула и заерзала пуще прежнего:

- Ой, не-надо-не-надо-не-надо-пожалуйста-ну-пожалуйста!..

До чего же она прикольно стесняется! Продолжая гладить одну ее сиську, я наклонился и начал щекотать языком сосок второй. Время от времени я останавливался, чтобы полюбоваться ровным пунцовым цветом дашкиной мордашки. Девочка верещала, но я не вслушивался, потому что был захвачен маленьким чудом: ее сосочки начали расти и озорно заторчали, а кружочки начали морщиться и собираться в складки.

Я неторопливо разглядывал Дашку, время от времени целуя то один, то другой сосок и тормоша их языком.

Пунцовая бедолага пыталась дергаться, но ее ручки и ножки были прижаты к постели. Я остановился и собрался было для кайфа постыдить дурочку. Она продолжала ерзать.

Вдруг Дашка сморщилась и зашипела.

Только сейчас до меня доперло, что глупышка елозит и выворачивается не только от стыда. Она жутко хотела писать, но сказать - похоже, стеснялась!

Ну, раз все так запущено, развлечемся еще больше! Хочет терпеть - пусть терпит. Сделаю вид, что я ничего не замечаю. Самое время для неспешного делового разговора. Я отпустил ее ножки, продолжая держать за руки.

- Так вот, ты про одежду спрашивала. Скажу тебе откровенно, Дашуля. Ты мне очень-очень нравишься голопопенькой. И я с огромной радостью так бы тебя и держал.

Глупышка опустила глаза и покраснела.

- Но ты же наверняка хочешь, чтобы я тебя одел, так?

Девочка закивала, завивая ножки винтом: смахивало на то, что долго ей не протерпеть.

- Сделаем по справедливости.

- А как это? - прошипела девочка, морщась от желания пописать.

- А вот так. Маленькие детки бегают голенькими. Большие ходят в одежде. Правильно?

- Ага.

- Значит, весь вопрос, большая ты, или маленькая.

- Ага, - подтвердила глупышка. - Я большая, все у меня вырос...

Она спохватилась и в ужасе замолчала, решив, что сейчас ей предстоит новая "проверка".

- А мне кажется, что не выросло, - не согласился я. - Но не будем сейчас спорить. Давай подумаем, чем еще отличаются маленькие дети от больших?

- Чем? Ой, мне надо... - малышка закарабкалась, пытаясь вылезти, но я крепко прижимал ее к кровати, будто не понимая.

- Дашуля, только маленькие дети посреди разговора все бросают и бегут играть.

- Я не играть!

- Неважно. Маленькие дети не могут надолго на чем-то сосредоточится. Они не слушаются, балуются, не хотят учиться, делать что нужно. А большие дети знают, что такое ответственность. Они добросовестно выполняют все свои обязанности. Правильно?

- Да! Да! - сейчас Дашка мечтала только об одном: скорей бы кончился этот разговор.

- Вот так мы и решим, - повторил я. - Все будет зависеть от тебя самой. Когда будешь себя вести как большая, будешь одетой. Когда будешь вести себя, как малявка, будешь голопопить. Справедливо?

- Даа-а-у, справедлии-и-и-у... - прорыдала страдалица, завиваясь штопором и зажимая двумя руками низ животика.

- Договорились? - уточнил я.

- Договорились!!

Тут я ее отпустил и она пулей метнулась в туалет. Я спокойно пошел за ней и распахнул дверь (все дверные запоры внутри квартиры были выкручены до появления в моем доме игрушки).

- Да ладно, какие там у тебя от меня тайны, - отмахнулся я от ее вопля. - Значит, так. Раз мы с тобой обо всем договорились, сделаю тебе подарок. Прямо сейчас соображу тебе что-то одеть. Авансом. Хотя ты этого пока не заслужила. А там будем смотреть по твоему поведению. - Тут я заметил, что Дашка закончила, но не хочет вставать при мне.

- Подъем. Расселась, барыня. У нас дел куча.

Девочка метнулась мимо меня к двери, но я поймал ее и вернул в туалет.

- Смотри. Начинаем учебу. Большие девочки смывают за собой воду.

Красная как рак воспитанница нажала на слив. Я вытащил из пачки гигиеническую салфетку и продолжил:

- Потом большие девочки промакивают письку, чтобы из нее на пол не капало.

Еще больше застеснявшаяся глупышка протянула руку, но я сказал:

- Ножки расставь пошире. - А на робкое "я сама" добавил, что большие девочки не упрямятся.

- Вот так, хорошо, теперь присядь немножко, ну вот, умничка. А теперь нагнись вперед, возьмем вторую салфетку и на всякий случай и попочку вытрем. Молодчинка. Вот и все. Куу-уда собралась? Большие девочки после туалета подмываются. Вперед в ванную.

В ожидании одежды девочка спорить не решалась. Я поставил ее в ванну. Открыл воду, помыл и снова намылил руки. Снял со штанги душ.

- И что мы стоим? - осведомился я у подопытной. - Кто за тебя будет ноги раздвигать? Как тебя мыть прикажешь?

- Я сама, - тут же решила Даша.

- Сейчас я тебе все показываю. А докажешь, что большая - будешь сама.

- Нет!

- Ты хочешь одеться? - невинно спросил я и подмигнул. - Или уже привыкла голенькой скакать, малявка?

Дашка тяжело вздохнула и замолчала. Я повернул ее боком.

- Присядь слегка. Нет, совсем не нужно. Слегка. Ага, так. Теперь коленки в стороны. Шире. Еще. Чтобы в борта ванны уперлись: тебе так стоять легче будет.

Моя намыленная рука скользнула по гладенькому лобочку воспитанницы и нырнула вниз. Дашка тут же подпрыгнула:

- Не-надо-ой-щекотно-не-надо-там-ой-я-сама-сама!

Я попробовал вернуть ее в удобную позу, но девочка продолжала безобразничать. Пора было начать воспитание, не дожидаясь, пока она мне совсем на шею сядет и ноги светит. Я хлестко шлепнул ее намыленной рукой. Звук вышел как от выстрела. В обложенной плиткой ванной зазвенело эхо. Бедняга свечкой взмыла вверх, обеими руками зажимая попку.

- Ай!! Ты что?! Боо-ольно!!!

- Я не буду с тобой воевать каждый раз, Даша. Стыдно! Ты что, совсем грязнуля, раз так подмываться не любишь, такие концерты устраиваешь? Ты же девочка! Как тебе не стыдно?

Такого дурочка не ожидала. Она растерялась.

- Я не потому, я не...

Но я ее не слушал.

- Встань, как стояла, и не будем ругаться.

Всхлипывающая девочка осторожно потерла пострадавшее место и покорно вернулась в смешную позу. Я снова намылил руки, поглядывая на пациентку. На попке остался красный след от моей руки.

- Моем-моем трубочиста чисто-чисто-чисто-чисто. Будет-будет трубочист... - примирительно ворковал я, наглаживая ее пипиську. Поелозив снаружи сложенными пальцами вверх-вниз, я чуть усилил нажим. Пальцы стали при своем движении раздвигать губки, как корабль раздвигает носом волну.

Тут включилась и вторая рука, которая до этого просто придерживала девочку за попку. Она тоже стала скользить вверх-вниз в мыльной пене по складочке между половинками попки.

Дашка снова стала припрыгивать. Она была такой красной, что лампу в ванной можно было бы выключить: глупышка светилась бы в темноте.

- Ой-ой-ой-не-надо-мне-стыдно-стыдно-я-сама-я-тебя-прошу-прошу-стыдно...

Я остановился, оставив руки у нее на письке и на попке.

- Дашенька, послушай. Ты будешь делать то, что я тебе скажу. Если нет - буду тебя наказывать. Тебе понравилось, когда тебя шлепают?

- не-надо-не-надо-мне-стыдно-мне-стыдно, - почти не слушая меня, продолжала скулить воспитанница, пытаясь сбросить мои руки. Она была готова зареветь и устроить истерику.

- Даша, ау! - наконец в ее глазах появилась осмысленное выражение и она посмотрела на меня. - Сейчас закончим подмываться и оденем тебя. А дальше, если будешь вести себя как большая, будешь все это сама делать. Или ты сейчас будешь и дальше вести себя из рук вон плохо, тогда сначала я тебя как следует отшлепаю, потом все равно подмою, грязной ходить не дам. И тогда ты останешься голышом, раз не доросла до послушания. Мы же с тобой обо всем этом уже договорились.

Девочка понуро кивнула и снова развела коленки. Что ей оставалось?

- Вот и молодец. Убери ручки и не мешай мне. Возьмись руками за края ванны для надежности. Да, вот так. И не убирай их, пока не разрешу.

Мои скользящие намыленные руки продолжили свое черное дело: я уже чувствовал горошинку возбудившегося клиторка. Теперь вместо движения вверх-вниз я стал одним пальцем кружить вокруг дырочки, а другим - вокруг клиторка. Дашка заволновалась. Она попыталась немного согнуться, чтобы хоть как-то отодвинуть свое сокровище от моих бесцеремонных пальцев.

От нее уже можно было прикуривать. Никогда не думал, что человек может ТАК покраснеть!Во мне проснулся спортивный интерес: а вдруг смогу заставить девчонку покраснеть еще больше, чем сейчас?

И Дашка, завопив от неожиданности, с выпученными глазами прогнулась назад, выпятив пузо и вжимая письку мне в ладонь: указательный палец моей второй руки полез в ее заднюю дырочку!

Малышка вцепилась мне в запястье обеими лапками, пытаясь сняться с шурующего внутри пальца.

- Не надо! Нельзя! Что ты делаешь? Ай, щиплет! Не надо! Мне стыдно!! Я!... Ты!.. Ты!.. Не наа-а-а-а-а-до!!!

Дашкино лицо и пылающие уши еще красней не стали: наверно, было некуда. Зато тем же алым цветом она стала заливаться вся целиком, с головы до ног. Есть рекорд!

Но было ясно, что моя игрушка вот-вот начнет буянить. Поэтому я убрал руки и подтолкнул девочку под бьющий в ванну дождик из душа.

Малышка почти не отреагировала. Она была на волосок от того, чтобы заорать, устроить истерику и пойти в разнос. Не теряя времени, я шлепнул ее, чтобы привести в чувство.

Как я и подозревал, шлепок по попе для девчонок оказался еще лучшим лекарством от истерик, чем пощечина. Воспитанница пришла в себя и она разозлилась.

- Вот и всё. Подмывание закончено. Смывай быстренько. Сейчас будем изобретать, как тебя одеть. А потом смотаюсь и куплю тебе нормальную одежду. Да?

Я выдернул рассерженного котенка из ванны, кое-как вытер и отпустил.

- Так, тебе еще зарядка предстоит. Но сначала тебя оденем. Беги на кухню, поставь чайник. А я пока попробую тебе одежду подобрать.

Ясно, мне было бы куда приятней, чтобы Дашка зарядку голенькой сделала, а потом уже одевать ее. Но никак нельзя. Она еще не настолько ручная была, пришлось бы начинать войну на ровном месте. А после позорного подмывания бедолага срочно нуждалась не в новом наказании, а в утешении и награде.

Я вздохнул и пошел в гардеробную.