Не знаю, чего это стоило сестре, но она сумела пробить себе пропуск в наше закрытое поселение. И телеграмма известила меня о том, что мне надо встречать сестру. Какая у нас встречалка? Да никакая. Вертушка сядет, распахнет двери и выплеснет на вертолетку прилетевших. Вот и вся не долгота.

Вертушка восьмерка, взвихрив столбы снега селе, винты остановились и из ее чрева посыпались пассажиры. Все сплошь местные. Только одна выделялась из общей толпы прилетевших, и это была моя сестра. Надо сказать, что в нашем поселке ощущался дефицит женского населения, поэтому меня не удивило количество желающих помощников, уцепившихся за багаж сестрички. И каково же было их разочарование, когда выяснилось,что эта дама прилетела ко мне.

Жил я в балочке,занимая его один. Недавний сосед по финишу отбыл на большую землю, новоселов не предполагалось и я захамил этот балок, самым наглым образом, отбившись от целой кучи страждущих поселиться со мной. Фиг вам всем. Точнее, им всем. Так что места для нашего с сестрой расселения было предостаточно. По суровым северным меркам. Сразу же решили проблему с экипировкой сестрички, выпросив на складе комплект одежды. В ее городском одеянии можно на двор выскочить, а остальное передвижение по поселку будет весьма проблематично. Холодно у нас. Испросил у начальства пару дней в связи с приездом сестры.

Мы так давно не виделись. К ней испытывал самые лучшие и теплые чувства, что не удивительно. Старше меня на полных семь лет, она вырастила и воспитала меня, дала образование. И не виделись мы с тех пор, как я, сразу после службы, завербовался на этот гребаный север, имея целью укрепление финансового благополучия. Платили отлично, расходов мало, и на что тратить деньги в поселке, если даже в столовой питаемся под запись. А остальное, в виде одежды и прочего, положено за казенный счет. Так, на всякие мелочи.

Расположились в балке. Для нее все это романтика. И край наш, и место проживания, и даже душ с туалетом. Вот уж чего не ожидала, так это того, что и здесь присутствует цивилизация. Не стал рассказывать, что таких балков раз-два и обчелся. В них в основном руководство проживает. Ну и специалисты наиболее ценные.

Пока сестра с дороги принимала душ, распаковывала вещи, приготовил угощение. Уж чего-чего, а мяса, рыбы и прочих даров таежных у нас завались. Вот с картошкой напряги. Не растет она у нас. Так же, как и прочая зелень. И потому все окна во всех жилых и не жилых помещениях занимают ящики с зеленью. Тут и лук, и укроп, и прочее, что можно вырастить в таких условиях. Стол накрыл барский. И пока я кормил сестру, а она с набитым ртом рассказывала мне о своих впечатлениях, о новостях, передавала приветы от родни, за окном потемнело. Значит уже два часа по полудню. Темнеет у нас тоже рано. Зато летом всю ночь светло, хоть иголки собирай. Накормил сестру, уложил в кровать, хотя она и сопротивлялась, говоря, что не устала ну не капельки. А сама, едва голова коснулась подушки, засопела, замолкнув на полуслове.

Полюбовавшись на спящую, пошел по делам. Чего вкусного в магазине урвать.Весь поселок был в курсе, что у меня гостья. И количество напрашивающихся на вечеринку перевалило все мыслимые пределы. Все же кое-кого надо было пригласить. Условности, маму их в три..., и далее по тексту нашего старшины. И ближе к вечеру у меня уже негде было не то что присесть, встать невозможно. Геологи люди неприхотливые, потеснились. Гостье все внимание. Среди приглашенных были и женщины, но в таком малом количестве. Да и заняты все. Так что многие питали надежду на более близкое знакомство с моей сестрой.

Любая женщина начинает сверкать, окруженная вниманием. Не исключение и моя сестра. За не имением водки, вина и прочих изысков, пили "Клюковку. " Местное изобретение. Спирт + вода + клюквенный сок. Кому было крепко, разбавлял. Но в основном все люди привычные, с луженными глотками, в том числе и дамы. Хорошо посидели. Пора и честь знать. У меня впереди два выходных, а кому-то с утра на работу.

Остались одни. Прибрали со стола. И сели за этот же стол, уже с чаем. Потекли разговоры. Все о родне, о новостях с Большой земли. Перебивали друг друга

- А помнишь? А этот ( эта ) где?

И прочее в том же духе. В середине разговора спросил о зяте. Почему-то не сразу вспомнил об этом м..чудаке. Да, отстал от жизни. Развелись, совсем недавно развелись. Домой пришла, а там этот козел соседке ноги задирает к потолку. И было бы к кому? И жил, козел, за сестричкин счет, ничего из себя не представляя, а вот поди ж ты, зажрался. Но ничего! Поживет со своей мамой, научится сам себя обеспечивать, запоет иначе.

Оставив сестричку в одиночестве, быстро побежал в душ. Усталость смыть, пот. А после меня в душ пошла сестра. Меня всегда удивляла ее страсть к воде. Русалка прямо какая-то. Плескалась бы целыми днями. Да пусть ее, воды хватает. Здесь суши мало, а вот воды с излихом. Весна придет и будет видно. Из душа вышла с полотенцем на голове, в моей рубахе. Еще одна страсть к ношению мужских рубах. И когда подняла руки вверх, поправляя полотенце, увидел, что нижнего белья на ней нет. Просто нет. То ли в чемодане, то ли еще где, только вот не надела ничего. А у меня, хоть это и сестра моя, проявился естественный рефлекс на голое женское тело. тем паче, что, как я уже говорил, женщины у нас в дефиците. И увидел-то всего ничего, так, краешек попки, темноту треугольника, мелькнувшую в разрезе рубахи титечку, а как зацепило. Даже в горле пересохло, голос потерялся. Сестра мигом приметила изменения в моем поведении. За столько лет изучить успела. Но виду не подала, села к столу, чай пьем.

Балок у меня из современных, тех, что строили для БАМа. Просторный, по нашим понятиям. Мой на двух человек, хотя можно и большему количеству переночевать. А вот кровати в два яруса. У меня и были такие, в два яруса, как в вагоне. Уступил сестре нижнюю. А когда она ложилась, залезала под одеяло, вновь мелькнув голым телом, пришлось еще немного посидеть за столом, успокаивая дыхание и разбушевавшуюся плоть. Уже и чай не лезет. Сестра, подремав с дороги, спать не особо и хотела. Облокотившись на руку, разговаривала со мной. Незаметно перешли на детские воспоминания. Смеялись, припоминая проказы и как мы за них получали по тощеньким ягодицам от маменьки. Уж чего хорошего, а ремня она нам не жалела.

Наедались от пуза. Припомнили и те шалости, что считаются запредельными, но которым подвержены все дети. И как играли с половыми органами друг друга, и как пытались, хотя бы, имитировать половые сношения. Она в то время была постарше, а у меня еще ничего не получалось. И как-то так просто, как-будто между прочим, спросила, а получается ли у меня сейчас. Получаться-то получается, только не с кем. Отрываешься, если в поселение к аборигенам попадешь.А так спермоксикоз мучает всех, кроме семейных пар. И потому мою милую сестричку завтра с утра начнут обхаживать полчища кавалеров.

Она села по-турецки, прикрыв ноги одеялом и спросила, резко сменив тему разговора, не осталось ли у нас того напитка, что мы употребляли на пиршенстве. Этого добра у нас в избытке. С навигацией запасаемся на год вперед. И я быстренько накрыл на стол, поставив пару стаканов, за неимением рюмок, закуску. И мы продолжили общение за дегустацией "Клюковки". Двигаться приходилось боком, чтобы сестра не заметила оттопыренные в интересном месте спортивные штаны. Думаю, что особым успехом мои маневры не увенчались. Слишком уж явно торчало все, чему надо бы спокойно покоиться с штанах.

Засиделись далеко за полночь. И когда я, погасив свет, раздевшись, полез на верхнюю полку, почувствовал, что руки сестры сомкнулись у меня на талии. Я замер. А она, помедлив какое-то мгновение, сказала одно слово: "Молчи!", и потянула вниз трусы. В полной темноте, про которую говорят " хоть глаз коли" взяла в руку вырвавшийся на волю член и потянула его куда-то. Этим куда-то оказались ее губы, что сомкнулись на головке, помедлили, выпустили ее и я почувствовал, как язычок сестры запорхал по ней, облизывая, будто это было эскимо. А потом снова погружение в ротик, снова облизывание. И так до той поры, пока я, содрогаясь, не начал выстреливать сперму прямо ей в рот.

- Не думай обо мне плохо. Я так хочу. Хочу тебе немного помочь.

Голос сестры в темноте, хоть и негромкий, прозвучал громом.

- Иди ко мне. Теперь ты помоги.

И я, вздрагивая всем телом от вожделения, приник к распахнутым воротам в рай. Урча, как вурдалак, всасывался, вгрызался в плоть сестры, меж ее приветливо распахнутых ножек. Всасывал в себя клитор, целовал губы, проникал языком, как маленьким члеником, в глубину, насколько позволяло мое лицо, упирающееся в промежность. Она извивалась, громко стонала.

Видимо и она, как и я, была голодной. Да она всегда отличалась неуемной страстью к подобного рода ласкам, под любыми предлогами стараясь расположить мое лицо меж своих ног. Еще тогда, в детстве. С голодухи, или от необычайности обстановки, только затряслась она быстро.

- Бля! Ма-м-ма-а!

Это она всегда так кончает, насколько я помню. Выгнулась дугой, сжала бедра, вдавила мое лицо в промежность, уткнув носом в лобок, покрытый жесткой щетиной. Куда делись ее шелковистые волосики?

Отдышалась. Провела рукой по мне, проверяя боеготовность,удовлетворенно хмыкнула и толкнула, поворачивая на спину. Оседлала. Все в полной темноте.

- Не спеши! Дай наиграюсь!

И игралась. Долго, очень долго. Пока не кончила пару раз. А потом легла под меня, раздвинула ноги и отдалась на милость братцу. И я уж постарался выплеснуть все, что накопил за время вынужденного воздержания. Мы так и уснули: я на ней и с членом внутри.

Спим , прижавшись тесно. И кроватка узкая, и прохладно. Голая попа взрослой женщины прижалась в районе чуток пониже пупка. Как раз там, где вздымается не успокоенная плоть. Размышлял не долго. Она приехал и уехала, а мне оставаться. Так почему не воспользоваться и не слить остатки спермы, тем более, что сама была инициатором сего процесса. И я нежно, медленно, рукой разводя в стороны губки, погрузил в мокрое и горячее нутро головку.

Не подмытая с вечера вагина мягко пропустила меня, не создавая сопротивления. А сестрица во сне привычно откинула в сторону ножку, приподняв ее. А убедившись в полном контакте, вновь опустила, двинула попой навстречу. И мы медленно, наслаждаясь, начали сношение. Вскоре ритм стал быстрее, еще быстрее и вот уже шлепки тел слились в один сплошной звук. И тишина! Когда замерли, содрогаясь, разряжаясь, насытившись. Так и лежал, прижавшись к худенькой спине, не выпуская из рук крепко сжатых титечек. Она пошевелилась

- Пусти.

- Не пущу

- Пусти. А то стирать постель будешь.

Пришлось отпустить. Вскоре вернулась, пахнущая свежестью, мылом, чистым телом.

- Иди, помойся. Так и уснули грязные. И как ты меня грязную...это...

- Что это?

И сестра, как с обрыва шагнув в холодную воду, выпалила

- ...Ебал!

- А что, было плохо?

- Нет, ну грязная же.

Ну блин, фишка ее.

- А вот и не грязная. И сейчас я докажу, что ты у меня самая чистая и самая вкусная. И с этими словами повалил ее на спину, развел в стороны ноги и присосался к половым губкам. Она ойкнула, сжалась, потом расслабилась и отдалась наслаждению.

Положив голову мне на грудь, играя с торчащим членом, говорила

- И все равно это не в счет. Я же подмылась.

- Еще доказать?

- Нет! Нет! Я сейчас не могу! У меня там и так все огнем горит.

- Вот и потушим.

- Нет, ты не понял. Пока просто не хочу.

- А когда захочешь?

- Скоро, я же себя знаю.

Закончив разговор, скользнула вниз по животу и сомкнула губки на головке.

- Эй! Эй! Поосторожней! Я хочу кончить туда!

На миг оторвалась, озорно блеснула глазенками

- Туда - это куда? Говори прямо.

- В пизду. В пиздюлечку моей милой сестрички. В пизденочку.

- И что ты с ней будешьделать?

- Ебать! Насаживать, вытаскивать и снова ебать!

- И долго?

- Пока стоять будет!

- А потом?

- А потом вылизывать, высасывать, ебать пальцами.

- И все?

- А что еще?

- Пальцем можно и попу. Ты же раньше туда не толькопалец толкал. Только тогда у тебя он...., прости, хуй, был совсем маленький. Сейчас, боюсь, порвет.

- А мы попробуем. Потихонечку. Авось и пролезет.

- Урм! - Это она присосалась к головке, - попробуем!

Вставали в туалет и поесть. И даже обедая, села ко мне на колени и так сидела, не желая выпускать из себя хуй. Сидела, изредка пошевеливая попой, наслаждаясь обладанием.

Вечером вновь пришли гости. Теперь уж я был уверен, что никакие клинья никаких ухажеров не во бьются меж нами. Проводили гостей, и сразу в кровать. Теперь уже не торопились впихнуть чего-нибудь куда-нибудь. И так находили сто и еще один способ ласк. Обсосали каждую капельку тел, пере целовали все, что можно и нельзя. Залезли языками в каждую дырочку на теле, начиная от ушных раковин и заканчивая, ну ясно чем заканчивая.И хуй побывал в каждой дырочке. В какую-то погружался полностью, в какую-то только с самого краешка, а в какую-то не пролазил совсем. А в попу пролез. С кряхтеньями, со стонами,но пролез. Я был готов отказаться от этой затеи, но она настояла, желая вспомнить детство. И приняла в попку полную порцию спермы. Сам удивляюсь, откуда она берется?

Отработав день, летел домой, как на крыльях. И с порога, едва раздевшись, даже не пытаясь попробовать, что сестра приготовила из еды, сразу в постель. И уж потом, насытившись, сели к столу. Вчерашней ночью я доказал ей, что моя сестра не может быть грязной, вылизав всю ее сразу после того, как спустил. И как же она плакала от счастья, обсасывая мой рот, головку, все тело.

Неделя пролетела незаметно. Ей пора на Большую землю. Пора домой. Ночь расставания стоит отдельного описания, целой эпопеи. С кругами под глазами от недосыпания, провожал сестру. Посадил на вертушку.

Дома, заправляя постель, обнаружил под подушкой ее трусики, с надписью фломастером

- Помни! Не забывай! Ты подарил мне счастье! Теперь я в долгу. Буду ждать и копить проценты.