Когда Амелия решила пойти напрямик через лес, она не думала, что может заблудиться в достаточно хорошо знакомых местах. Тем большей неожиданностью для неё оказалось, что она не может найти путь не только вперёд, но и обратно. Густой туман спустился совершенно внезапно, скрыв не только дорогу, но и ближайшие кусты, что ей скоро пришлось пробираться практически на ощупь. Она поняла что сбилась с дороги, и перестала узнавать окружающую природу. Не один час она брела по густому тёмному лесу, уже понимая, до темноты не успеет выбраться из него. Давно потеряв тропу, она продиралась через кусты, надеясь наткнуться хоть на что-нибудь знакомое. Но нигде не находила никаких признаков того, что здесь хоть когда-то был кто-либо из людей.

Внезапно туман кончился, а заросли раздвинулись, открывшись широкой долиной между холмами. В свете низкого клонящегося к закату солнца Амелия была очарована красотой этого места. В центре зелёной чаши долины голубело небольшое озеро в окружении цветов, полностью покрывавших склоны. Таких растений она не видела никогда раньше. В воздухе стоял приятный аромат. Залюбовавшись этим неожиданно найденном ею местом, Амлелия начала спускаться к озеру. Под ногами был на удивление мягкий мох, обычный, зелёный, но иногда попадался странный синий. Не смотря на усталость, Амелия восхищалась этой долиной, и решила, что раз уже заночевать всё равно придётся в лесу, лучше повести ночь здесь, чем лезть неизвестно куда, где кроме всего прочего повсюду из земли торчат корни, и нет удобного мягкого мха, такого, как здесь.

Уже подходя к озеру, Амелия услышала тихий шёрох в кустах в стороне, но обернувшись, не увидела никого. Даже если кто-то и следил за ней, то старался держаться позади, оставаясь незамеченным. Амелия вышла на берег озера, и присела там отдохнуть. Чтобы дать отдых намятым за день ногам, она сняла туфли, и сидела на берегу, просто любуясь долиной. Незнакомые цветы пахли просто замечательно. Ещё некоторое время она просто отдыхала, и усталость проходила на удивление быстро. Одновременно ей показалось, что с ней самой что-то происходит. В голову начали приходить мысли о сексе, она чувствовала неожиданное возбуждение. Ей было бы приятно сейчас заняться любовью. Амелия задумалась, с чего бы это вдруг с ней такое происходит. И тут услышала лёгкие шаги позади себя, и мягкий шепчущий голос.

— Не бойся. Всё хорошо.

Она сразу же поверила ему. Не хотелось думать, что в этой прекрасной долине что-то могло бы угрожать ей. Медленно обернувшись, Амелия взглянула на своего неожиданного зрителя, и обнаружила, что это прекрасный юноша не старше неё, обнажённый и очень гибкий. Амелия просто впилась в него своим взглядом. Здесь он показался ей уместным именно таким.

Солнце медленно садилось за холмы. Амелия с юношей сидели рядом на берегу озера в центре долины, любуясь закатом. Иридин — он назвался так — был нежен и ласков с девушкой. Они говорили её долго. Он подарил ей венок из странных розовых цветов, украсившей её голову. Амелии показалось было, что их запах что-то делает с ней, но она не боялась, разве что её по началу насторожило, что она так спокойно приняла этого юношу, едва знакомого ей. В любом случае, запах был здесь повсюду, но от венка она чувствовала его особенно сильно.

Позже они танцевали под заходящим солнцем. Амелия не знала, откуда взялись силы, но ей было очень хорошо и легко. Иридин целовал её, сначала осторожно, но потом всё смелее, и Амелия принимала эти поцелуи. Запах цветов этой долины цветов кружил ей голову. Вместе с поцелуями юноши всё это настолько возбудило её, что она желала секса прямо сейчас. Пусть пока Амелия не решалась отдаться Иридину, она понимала, что скоро будет готовой пойти на это, но увлеклась уже настолько, что не смогла бы бросить всё и уйти.

Они кружились в танце, разгарячённая Амелия всё чаще прижималась к Иридину, по началу ещё робко, но потом всё смелее и смелее. Она уже не отстранилась, когда он во второй раз запустил руку ей под блузку, гладя её грудь. Они целовались снова и снова, и с каждым разом Амелия чувствовала, как в ней нарастает возбуждение. Всё более страстно желая отдаться Иридину прямо сейчас, она пока не решалась сделать это, и поймала себя на том, что боится уже не предстоящей близости, а того, что юноша не примет её. То, что они были с ним едва знакомы уже не беспокоило Амелию. Её бросило в жар, затем появилась приятная прохлада. Амелия обнаружила, что её блузка расстёгнута. Она не помнила, когда Иридин успел расстегнуть её, но ей уже было всё равно.

Они замерли после танца, и Иридин покрывал поцелуями её шею, а чуть позже и животик. Уже не думая о допустимом и недопустимом, Амелия сама сбросила блузку окончательно, и юноша принялся целовать её руки и плечи. Чувствуя его руки на своих грудях, пока ещё скрытых лифчиком, она с радостью принимала его ласки, и сама отвечала ему, пока ещё немного стыдливо, но уже чувствуя себя готовой окунуться в водоворот страсти. На краю бездны она поняла, что ей уже не удалось бы успокоить разгоревшееся внутри неё желание, и только отдавшись Иридину, она сможет утолить свою страсть. Она замерла, прикрыв глаза и запрокинув голову, когда Иридин обнял её, осыпая поцелуями. Почувствовав, как лифчик сполз с её правой груди, Амелия уже приветствовала своё обнажение. Её возбуждение достигало предела, она была готова отдаться, и все возможные возражения стремительно таяли.

Иридин осторожно уложил её на мох, продолжая ласкать и целовать, уделяя особое внимание затвердевшему соску на обнажённой правой груди, и забравшись рукой ей под юбочку. Поняв его намерение, Амелия сама спустила трусики, приглашая его войти в её тело. Зная, что сейчас Иридин овладеет ею, Амелия уже с радостью приветствовала это. Она раздвинула ноги, и они не остались без внимания, туда тут же скользнула рука Иридина, лаская её влагалище. Припав к его губам, она вся выгнулась ему навстречу, от чего лифчик сполз и со второй груди, к которой вскоре припали губы Иридина, и её второй сосок тоже затвердел. Теряя всякую связь с реальностью, Амелия нырнула в бездну желания, и сама начала срывать с себя остатки одежды. Оставшись совсем голой, она прильнула к нему, с радостью отдаваясь его ласкам, её тело жаждало секса прямо сейчас, и Амелия уже не могла бы повернуть назад. Да и не хотела. Все прочие мысли вылетели из головы, оставалось только неутолимое желание.

Иридин уже ласкал её где хотел, целуя её груди, гладя её повсюду, ещё больше распаляя пламя страсти, сжигавшее Амелию изнутри. Страсть и вожделение полностью захлестнули её, когда он, наконец, вошёл в её тело. Она кричала и стонала, испытав мощнейший оргазм от одного его прикосновения. Они любили друг друга так, как Амелия ещё никогда не отдавалась ни одному человеку, едва ли не растворяясь друг в друге. Амелия раз за разом испытывала сильнейшие оргазмы, перешедшие затем в нечто непередаваемое. Она не могла представить себе, что что-то подобное вообще возможно. Скажи ей об этом раньше — и она бы не поверила. Окружающий мир исчез, и Амелия качалась в волнах чистого наслаждения превыше всего, что она могла бы вообразить. Это захлёстывало её с головой, наполняло до самых бездонных глубин, длилось и длилось, пока она в изнеможении не ощутила, как её наполнила тёплая влага, и достигнув высшей точки, превыше всего, что только можно было бы себе вообразить, безграничное удовольствие не отпустило Амелию, оставив её в объятьях Иридина, медленно приходящий в себя после всего пережитого.

Наконец они выдохлись, и отдыхали просто лёжа друг на друге. После испытанного наслаждения Амелии было жаль покидать Иридина, и теперь она радовалась, что заночевать ей придётся здесь. Слезая с него, и поудобнее устраиваясь на мягком мхе, девушка с грустью думала о том, что завтра ей придётся уйти. Мечтая о повторении ощущений, она уже решила, что попытается снова отыскать эту долину. Мысль о том, чтобы уговорить Иридина уйти с ней просто не пришла ей в голову. Он принадлежал этой долине, и девушка просто не могла представить его у неё дома. Иридин смотрел на неё своим ласковым и нежным взглядом.

— Ты лучше всех. — Шепнула ему Амелия.

Тот ещё раз поцеловал её, когда она бросила взгляд на скрывающееся за холмами солнце.

— Я обязательно вернусь. — Сказала она.

И, как была голая, так и легла на мягкий мох, сразу же провалившись в сон.

И она не видела, как волны тумана скрыли холмы вокруг, а когда рассеялись, за ними уже лежали совсем другие земли, ничем не похожие на тот лес, где она заблудилась днём.

Очнувшись от сладкого сна, Амелия с удивлением поняла, что она не дома. «Неужели всё правда?» — Подумала она. Едва открыв глаза, и оглядевшись, она узнала то самое место, где заснула после того, как отдалась Иридину, забыв обо всём на свете. Юноша лежал рядом с ней, уже не спав, и глядя на неё. Вспомнив, что она так и не оделась, Амелия подумала было о том, чтобы прикрыться, но тут же вспомнила то невероятное наслаждение, которое испытала вчера вечером, и не в силах сдерживаться, снова двинулась к нему. Тот молчал, когда она просила его снова войти в её тело, но нежно трогал её груди. От одних только прикосновений к её соскам Амелия возбудилась настолько, что не удержавшись, начала ласкать себя. Иридин уложил её рядом с собой, забрался сверху, и медленно начал вводить в неё член. Амелию снова закачало в волнах ни с чем не сравнимого наслаждения, и все мысли вылетели из её головы.

Этим днём Амелия ещё думала, что ей надо домой, но уже не могла отказаться от того наслаждения, которое ей дарил Иридин. По сравнению с ним самые жаркие объятья любого из её прежних любовников казались ничтожными, как капля рядом с океаном. Она осталась с ним в долине. Днём он брал её несколько раз, и с каждым разом она всё острее чувствовала, что уже не сможет отказаться от него. Амелия так и не оделась, и уже не думала, что когда-либо будет одетой перед ним. Он сам не носил одежду, и Амелия предпочла быть с ним в одинаковом состоянии. Стыд исчез. Все запреты рухнули.

Ночью она спала хорошо, а на утро снова отдавалась Иридину. И ещё, и ещё. Растворяясь в волнах наслаждений, она уже не думала, ни о семье, ни о друзьях, а только о том, чтобы это продолжалось вечно. По началу у Амелии ещё оставались воспоминания о той, другой жизни, и она ещё стыдилась того, что бросила семью и друзей ради наслаждений, но, по мере того, как она снова и снова отдавалась радостям секса с Иридином, всё меньше и меньше. Он и сам понимал это. Если в первые дни он присматривал за ней, то потом уже знал, что его девушка никуда не уйдёт. Амелия так и не оделась, ни после первого, ни второго дня, и вскоре поняла, что вовсе отказалась от одежды. Ходила по долине, спала без неё, часто отдавалась Иридину. Уже через месяц она уже не представляла себе жизни без наслаждения с ним, и не рассталась бы с ним ни на один день.