Пока однажды когда в очередной раз у меня не было дома никого, напросился в гости мой же одноклассник, типа, знаешь у меня есть классное видео, вот только у него, мол, сломался DVD-юшник, а компа у него и в помине не было. А так хотелось посмотреть, да и ты, мол, не пожалеешь.

В общем, заявляется он ко мне, и мы садимся смотреть какой-то новый боевик. Перед этим приготовили бутики с колбасой и сыром, чтобы было чем заняться во время просмотра. Короче смотрим, а дома было жарко, я уже был в шортах и в футболке, а он в джинсовом костюме. Смотрю он весь сидит мокрый от пота, я ему: «Да, ты, Жека, не парься, можешь раздеться! Все равно же тут кроме нас никого нет! Да и родаки придут лишь под вечер!».

Смотрю, он мнётся, чувствуется, что ему неловко как-то, а объяснялось очень просто, оказывается у него под джинсами нет спортивок или трико. А так раздеться и остаться в одних плавках и голым торсом ему вроде бы неудобно.

На что я ему ответил, ну и что здесь такого, ведь не перед девками же?!

И этот аргумент по-видимому стал решающим, но уже стал было раздеваться как вновь засмущался, мол, понимаешь, у меня чего ни с того ни с чего писюн поднялся. «Эка, невидаль! Ну, ты даешь! И у меня бывает, соскакивает, чего такого?!»

«Да что ты в этом случае делаешь?!...» Да всяко бывает, когда сам по себе он опустится стоит лишь на время отвлечься чем-нибудь интересным, ну а иногда возьмешь и вздрочнешь!»

«Это как так вздрочнешь?!»

Для меня это было надо сказать большим открытием, так как я был уверен, что можно сказать все пацаны дрочатся. Ну вот и решил ему показать.

Достаточно было лишь подумать, как мой писюн уже начал тотчас же набухать, твердеть, и подниматься, настойчиво требуя своего освобождения из заточения, я без всякого страха, правда с небольшим стеснением, ведь еще никогда ни перед кем не дрочился. Ну правда, нарастающее желание снять напряжение и сладкие предчувствия предстоящих переживаний, завершением которых наступит неминуемый и незабываемый миг, сопровождаемый горячими спазмами, и извержениями горячей малофьи, были сильнее тех сомнений. Да и притом, что не хотелось выглядеть слабаком, да к тому же выступить в роли учителя, было почетно.

Вот почему я принялся за уже привычный для меня рацион, обхва-тив свой уже напряженный и горячий писюн, начал вдохновенно и методично водить вверх-вниз.

При этом я вновь начал ощущать нарастающее чувство удовольствия от производимых мною действий.

Я уже знал, что так долго это не сможет продолжаться, так как мои яички стали судорожно поджиматься, а внутри расти чувство какого-то наполнения, и усиливающейся пульсации. При этом мое дыхание становилось учащенным и прерывистым. Мой писюн уже истекал склизкой жидкостью, которая обильно стекала на мои пальцы, от того становилось немного прохладней и от этого сладость соприкосновения моих пальцев, особенно в нижней части моей головки, что невольно меня заставляло замирать от удовольствия.

Огорчало лишь то, что моя головка была прикрыта капюшоном кожной складки, которая хоть и оголяла ее, но частично. Любые же попытки оголить до конца завершались тем, что почувствовав боль, отказываться от этой идеи. Хотя в душе, тайно я так завидовал тем, у кого эта головка обнажалась до конца, так, во всяком случае, я слышал от некоторых пацанов у себя во дворе, и что это дает такой обалденный кайф.

Но мои родители были категорически настроены против такого общения, считая, что они меня ничему хорошему не научат. Впрочем, я и сам не стремился к такому общению. А так играя во дворе, гоняя мяч с ними, они, бывало, присоединялись к нам. Но у них, как говориться одна компания, а у нас совсем другая.

А в это время мой однокашник, Жека, расширив свои глаза с изумле-нием и с явным интересом приблизился ко мне, с неуверенностью в голосе, изрек: «А можно мне попробовать, как это ты делаешь?!»

На что я благосклонно дал свое согласие, и прекратил движения своей рукой, разжав кулачок, и оставив свой вздрагивающий и пульсирующий писюн на свободе, предоставив дальнейшие действия уже Жеке.

Он нерешительно и осторожно прикоснулся к нему, на что он от неожиданности встрепенулся, а меня как будто ударило током. «Ну смелее, чего ты?! Да не бойся, возьми его всей ладошкой и зажми, вот, вот так! Ну а дальше ты уже видел начни водить сначала вниз, а затем вверх! Понял?!»

К этому времени, начало было подсыхающий мой писюн, вновь выпустил очередную новую порцию прозрачной капли, которая появилась вслед за тем как Женька, довел свой кулачок вверх, и тем самым, как бы выдаивая ее. Эта капля стала нарастать, вслед за которой уже следующая и медленно, но верно стала растекаться по его пальцам. А он словно уловил самое главное, своими мягкими пальцами стал нажимать именно там, в том самом месте, где мне становилось всегда офигительно сладко и приятно.

Тут уж я не мог поделать с собой ничего, настолько сладко и приятно стало мне, что хотелось бы как можно дольше наслаждаться этими ощущениями, иногда появлялась такая ввинчивающаяся во внутрь, словно шуруп, щемящая и обжигающая щекотка, которая в буквальном смысле слова, заставляла появляться такой внутренней дрожи и мандраж, а потом казалось бы должной продолжиться, как то внезапно исчезать. А так хотелось бы еще такого повторения, но оно куда-то растворялось, словно туман и исчезало.

Но вот оно опять это чувство появилось, нарастая, уже заходящая все глубже и глубже, приводя в такой неописуемый экстаз, и одновременно с этим распирающее чувство внутри моего писюна стало подсказывать, что еще мгновение…

И вот уже неуправляемое обжигающее сладострастие, буквально захлестнуло меня и в этот, же миг, из моего писюна, как из жерла вулкана, пошла горячая струя, толчками выплескиваясь и обрызгивая вокруг, на руки моего Женьки, на живот, на футболку.

Однако мне было так сладко на душе, что я не замечал вокруг ничего. Это уже потом, открыв глаза, я обнаружил, что мой писюн на этот раз приоткрыл свою головку почти наполовину, отдавая сиреневым оттенком, впрочем, даже показалось, что головка моя местами окрасилась маленькими прожилками крови.

Хотя, наверное так и было, ведь в порыве экстаза наверняка я не заметил, а Женька чуть не под рассчитал, и где-то посильней на-давил вниз, тем самым способствуя небольшим надрывам, зато головка моя стала оголяться больше чем наполовину. Так, что это было фигня по сравнению с происшедшим. Обрадованный таким ходом действий я остался довольным.

Теперь лишь хотелось приобщить к этому занятию и его, вот почему, не слушая никаких его возражений, я принялся за его уже вздыбленный писюн. Тем более, что труда особого не представило снять с него плавки.

И моему взору предстал образец-красавец, с гордо поднятой головкой, и уже готовый к бою инструмент.

Надо сказать, что в отличие от моего, его писюн был толще, и выглядел более солидным, хотя волосиков вокруг его писюна было мало, да и то жиденькие, этакий пушок. Да и по размеру его бог не обидел, дал нормальный образец. Вот только было непонятным его долгое бездействие и простой. Казалось бы, есть все для этого, ан нет!

«А может все-таки он врет?!» – шевельнулась мыслишка в моей голове. «Или специально не хочет признаваться мне в этом?! Ну, да, ладно, черт с ним!»

И еще для меня стало открытие и то, что стоило лишь мне взяться за его инструмент, как его кожица легко и мягко сползла с его головки, обнажая ее, влажно поблескивая на свету, и от того выглядевшая красивше.

Вот уж поистине природа – матушка хитро и умно придумала механизм, каким является писюн. Ничего не отнять и не прибавить, все подобрано идеально.

Я же начал уверенно и размашисто совершать свои колдовские действия по превращению Женьки в начинающего онаниста, еще не познавшего и не вкусившего сладость истекавших соков.

Он же отмечал лишь усиление щекотки, от которой ему хотелось, как маленьким детям смеяться и хихикать. Я же по своему опыту знал, что по началу многих эта щекотка может отпугнуть, и отказаться от процесса дрочки. Вот и мой Жека стал просить меня прекратить, так как щекотка становиться такой сильной, что желание продолжать дальше у него пропадает.

Но как, же так, неужели я не смогу убедить Женьку, который был одновременно моим одноклассником и другом по соседнему подъез-ду. «Вот уж нетушки! Фиг вам!»

И уже с еще большим упорством, прижав к матрацу дивана, стал наяривать его пискун. «Да не волнуйся ты так, все будет нормально! Вот увидишь, потом мне сам будешь спасибо говорить, да и еще просить повторить!!! Это просто с непривычки, так всегда бывает, когда в первый раз!»

Теперь я уже точно понимал, что он мне не врал. И опыта его дрочки действительно не было.

Но как он сам сказал мне, что сейчас у него его писюн уже ничего не чувствует, как говориться и не сладко, и не горько! Что ж, тем лучше! По крайней мере, перестанет мне надоедать бесконечными: «Может хватит?! Может не надо?! Все равно у нас ничего не получиться?! У меня уже так было!!!»

«Ах, вот оно что! Оказывается, он уже пробовал, и, по-видимому, неоднократно, и возможно с друзьями! Вот только до логического своего разрешения у него ума и терпения не хватило! Или друзья его были не такими настойчивыми!»

У нас же к тому времени, действия стали разворачиваться стре-мительно и быстро, мой Женька, как обезумивший стал умолять меня не прекращать, наоборот: «Давай же еще, быстрей! О, мама! Как это кайфово, если бы ты знал!!!» (Вот глупец, как будто я этого не знал и буквально с полчаса час назад сам переживал бурную «кончину»!!!)

У меня самого от увиденного и его переживаний сам вдруг захотел очутиться на его месте, поскольку я возбудился не меньше, если не сказать правильнее, даже больше. И мне самому хотелось «обспускаться» до сыта.

А дальше я сам даже поначалу струхнул, Жека начал метаться, крутиться на диване, при этом сильно затрудняя его дрочку, он же сам этого не понимал, он то, как щенок повизгивал от удовольствия, извиваясь и при этом резко поднимая свой зад, и вновь падая, от нетерпенья суча ножками, как малыш которому невтерпеж уже пописять.

И вот он наступил тот долгожданный момент, когда Женька буквально обвил меня своими руками, и завалил на себя, жадно целуя меня и обливаясь слезами радости. Сам же в экстазе уже выстреливая обильную малофью, которой он порядочно измазал меня, себя, и , которая все еще продолжала изливаться, сильными толчками выбрасывая уже ослабевающие фонтанчики его первого «спусканья» и оргазма.

Такого экстаза от первых ощущений переживания Женькой оргазма я честно говоря не ожидал, и был сам не меньше потрясен, поскольку даже сам не заметил, как радуясь его бурному «спусканию» не меньше его, пережил одновременный с ним оргазм, об этом я лишь понял после того, как обнаружил женькины руки на моем освободившимся члене, судорожно сжимающим его и продолжающимся по инерции возвратно-поступательным движениям, и густо облитой вокруг уже и моей спермой.»

Потом еще не раз мы занимались с ним совместной и взаимной мастурбацией, поскольку он сам обычно выступал защинщиком и инициатором, а у меня чувство раодости и удовольствия от того, что я приобщил и обучил его онанизму!!!