Часть вторая

Наши с Вовой последующие ночи, превращались в непередаваемые ощущения. После первой ночи с ним, я еще не знал, что наши взаимоотношения будут перерастать в тесную, а быстрее интимную и плотскую дружбу. Он стал мне таким близким, что я даже боялся подумать, что я когда-то с ним расстанусь.

Все равно, узнав его, я стеснялся и старался уменьшить его сексуальный пыл. В основном я с ним встречался только вечером, а ночь для нас превращалась в сказочные действия и непередаваемые ощущения. Этот пацаненок завладел моим разумом, возможно, на это повлияло мое раннее сексуальное влечение и мне только не хватало такого друга, который мог удовлетворять мою похоть.

Вовка проникал в мою постель, как только в палате гасился свет, и не мог представить, что это будет моим бальзамом после трудного дня. Если он мне встречался днем, старался его сторониться, потому что я знал, что он предпримет такие непредсказуемые действия, которые поставят меня в неловкое положение. Конечно, мне хотелось его обнять, целовать, во мне происходили независимые от меня подвижки. Если бы это была девочка, то это бы было естественно, сказали бы: - Вот жених и невеста, а тут - мы, мальчики. Приходилось себя сдерживать и контролировать от необдуманных действий.

Мой, гадкий утенок, Вовка, становился другим, в нем что-то изменилось, его юное тело, которое мне было теперь близко знакомо, стало стройным и притягательным. Я, чтобы не завестись от его присутствия, старался сдерживать свой порыв, хотя, по мне уже блуждали мурашки, пронизывая меня эротическим ознобом.

Только бы я дал ему повод, он набросился бы на меня всем своим существом, и это выбило бы меня из колеи, я только мог рассчитывать на ночь, когда мы будем вместе.

Вовка очень ласковый, он сразу начинает меня обнимать, не дав мне, даже, впустить его в моё ложе. Его толстые сексуальные губы, так они мне представлялось, впиваются в мою шею; только, прошу его не оставлять на теле засосов, но он, как пиявка, готов засасывать, и мне приятно, и я млею от него. Они все равно остаются на теле, и я знаю об этом, мне приходится с этим мириться, что делает с нами похоть в порыве безумства. Стараюсь сдерживать его сексуальный порыв, но он, неуемный юнец, снова впивается в мои губы.

Я не мог ожидать такого сладострастия, от целования моих губ, которые я не испытывал, даже, с девочками, это было что-то!!! От таких поцелуев не устоял, пожалуй, никто, он знал или чувствовал, что может меня таким способом пленять. Только недавно испробовав с ним свой плотский пыл, теперь стал понимать, что я влип в это сладостное «болото», и мне предстоит в нем утопать. Как он мог выбрать меня из всех мальчишек? … я не подавал ему никакого повода, и не могло быть речи, что я проведу с ним пылкую ночь. Вовкино тело для меня стало притягательным, я не знал никогда, что это меня будет так привлекать.

Со временем я пойму, что человеку свойственно полюбить, и я не мог теперь не думать о нем, он стал частью меня, как часть моего тела. Скажу откровенно, что я сам стал мечтать, чтобы он пришел ко мне, и я буду сопротивляться, но все это для мнимого приличия. Я уже до него пробовал секс со своими братьями и дружками, мне нравилось этим заниматься. Я чаще всего был в активной фазе при совокуплении, но мне хотелось, чтобы и я получал взаимную отдачу, но не всегда удавалось. При совокуплении у меня никогда анус не болел, и никакой боли не ощущал, как об этом говорят многие мальчишки. Да, сфинктер не сразу впускает вовнутрь, но когда членик уже оказывался во мне я начинал балдеть, стояк мой был такой, что я без руки мог спускать, и не один раз меня настигал оргазм за один присест.

Вовка освоился быстро, сразу начинает лезть в мои трусы: я руками отстраняю его шаловливые ручонки, но он не преклонен и упорно стягивает их с меня. Под одеялом сразу становится жарко, энергия от нас исходит неимоверная. Я не успел опомниться, как мы через несколько секунд уже были голыми, белье валялось, где попало. Его тело для меня было таким чувственным и желанным, я сам, пацан, который еще плохо разбирался в сексуальных тонкостях, но испытавший не одно к себе влечение пацанов, и я сам не уступал своим тяготением к ним.

В этот момент вспоминались все мои прошлые общения со сверстниками, и все хотел сравнить его с кем-то, но так и не смог, потому что он по-своему был неповторим и самобытен. Он душил меня своими поцелуями, за несколько секунд он побывал в различных местах моего тела; то полизал-пососал соски, от которых у меня сердце в пятки провалилось, то пупок потеребил язычком, и не осталось ни одного сантиметра моего нетронутого потного тела, чтобы он своими губищами и языком не попробовал. Это действительно были губищи и, в придачу, такими сексуальными, что они были для этого созданы: ни взять - ни отнять. Такого напора, такой влюбленности, я не мог ожидать от пацана, который на пару лет младше меня. От этих чувств, в моей голове все шло кругом, я был от них на седьмом небе.

Я давно напряжен, мой дружок уже выправился и ждал его: эти сладкие, соблазнительные жаждущие мокрые губы. То, что он творил со мной, не передать, и осуществить, то, не возможно. Ручонки его побывали, казалось бы, там, куда я сам не заглядывал. Млел от него и плавился, как свеча от жара огня, любое его действие превращалось в такой приступ сладострастия, что я, не успев испробовать одного чувства, на меня уже накатывали другие.

Я, только-только, стал понимать и испытывать удовлетворение от своих оргазмов и сексуальных фантазий, упиваясь иногда мальчиковой мастурбацией, а тут такое?!

Его тело можно было сравнить с пластилином: по пластичности, по мягкости его не сравнить ни с чем другим, от тепла моих рук становилось еще мягче, и уже чувствовал, что он плавится, как свечка. Руки стали скользить, пот выступал из его и я чувствовал, что и я ему не уступал в таком похотливом действии, с меня сошло сто потов. Прекраснее чувств я не испытывал, да если сказать и не знал, что его можно заработать вот так.

Вовка скользил по моему телу, простынь давно была сброшена и только наши оголенные тела никак не могли успокоиться. Я его старался присмирить, не дать ему завладеть мной, но ничего у меня не получалось. Он снова впивался в мои губы, язык уже властвовал во мне, и мы изливались чувствами нашей неуемной любви. Терпкий и заманчивый вкус и запах вершил такие во мне приливы эротомании, что я готов был рассыпаться на мелкие суставы.

Совсем недавно я с ним, но он успел за это время столько доставить прекрасных ощущений, что они живут во мне до сих пор. Они никак не притупились в моем сознании, и запах того ночного совокупления не выветрился из мозга. Он меня пленил своими выходками, а я только наслаждался им.

Когда мы оказались в позе 69, этого я тогда редко применял, то я согласен был его сам сосать, но это произошло в тот момент, когда я почувствовал, что он взял в рот моего дружка. Я готов был выстрелить в него моментально, так как все мои нервные и чувственные окончания пришли в последнюю стадию, когда мозг выдает команду « На старт!». Малейшее промедление, и все о чем я столько думал, - погасли бы, потому что есть предел человеческого восприятия. Его попка была в сантиметре от моего лица, я руками ощупывал его достояние, гладил промежность, трогал мошонку, и кончиком языка касался его птенчика.

Да, он у него был небольшой, но такой твердый и красивый, что я в считанные секунды его обхватил своими губами. Размер вообще меня никогда не интересовал, меня больше всего интересует его настрой на совокупление, сам половой акт и сладостные ощущения от него. Не зря ходила между нами пословица : - Маленький хуёк, - в пизде королек. Он был солоноватым, и мне было приятно его теребить языком, ствол напрягся, а залупка расширилась до предела, и мне не надо даже ничего делать, уздечка его пениса сразу натянулась и исчезла. Мне, кажется, что он не подмывал его, да, это не имело никакого значения, мне нравилось в нем всё в этот момент. Запахи всегда меня возбуждали, но аромат его тела и писуна привлекали и наполняли меня новым эротическим запалом. Все мои телесные чувства наполнялись, расширялись в пространстве, мне казалось, что не осталось такого места, которое не обогатилось сладострастием нашей похоти.

Он не переставал делать мне такое, отчего может любой человек потерять сознание, и я боялся, так как я знал это чувство, и произошло, когда получил первый оргазм. Я упал тогда, сколько я пребывал в том сладостном состоянии - не знаю, но то, что это может произойти со мной во время оргазма я опасался...



продолжение следует