Кровать Танюшки стояла возле стенки и была крайней в ряду, примыкая к окну, мы могли смотреть, что творилось на заднем дворе нашего садика. Я успел перед сном выглянуть в окно, из которого были видны постройки дворовых сооружений. Там стояла запряженная в телегу лошадь, а рядом укладывала дрова в поленницу Катя, которая была работницей хоздвора. Здание садика отапливалось дровами, в котором отопительных батарей не существовало, но при старом способе обогрева всегда было тепло, а зимой тем более. Тепло распространялось по внутренним каналам стен, а в полуподвальном помещении, что было под большой парадной лестницей, была топка, и там, на кирпичных лежанках сушились наши вещи и обувь.

Кате было лет 17-18, и только на днях, когда мы с ней пошли в парк, чтобы нарвать травы для кроликов, то произошел случай, который не выходил из моей головы. Ничего не предвещало, что такое может случиться, мы часто ходили в соседний городской парк, чтобы погулять и помочь Кате. Она брала с собой большую корзину, которая была такой огромной, что Катя, казалась, нам гномом. Действительно, она была небольшого росточка, где-то метр с кепкой, но очень сильная и управлялась с хозяйством споро. Так, вот в тот день, на нее напал пьяный мужик и на моих глазах ебал ее. Я еще был в таком возрасте, что мне было невдомек, что так ебутся взрослые. Я потом догадался, что каждый по-своему воспринимал этот случай, но для нас детей, даже, интерес. А, тогда, было то, что я хочу рассказать

В парк мы проникли быстро, там имелся лаз, который мы сделали для себя, и стали поедать малину, кустарники которой росла повсюду, до самой центральной аллеи. Мы галдели и веселились, наслаждаясь малиновым вкусом, ягоды было много, что - наши глаза разбегались - какую бы быстрее съесть.

Все произошло неожиданно, когда мы уже успели наполовину наполнить корзину сочной травой. Мужик вырос перед нами из кустов так неожиданно, что никто не смог опомниться: схватив нашу Катю и заткнув ей рот, стал угрожать большим ножом. Мы разбежались кто - куда, не понимая, что происходит и как себя вести.

Катя всегда была в фуфайке, и я редко видел ее в другом виде. Она оказалась без трусов, но это часто было, когда их просто не одевали, я это замечал у наших работниц. Она сама при нас могла сесть тут же на лужайку и пописать, я видел, как сильная струйка мочи била из ее, иногда делала и стоя, только, широко расставив ноги. Она меня не стеснялась и давала посмотреть: у нее пися была покрыта рыженькими кудряшками, и очень хорошо выделялся клитор, он отчетливо разделял ее половую щель. Мне так хотелось потрогать и пощупать эту письку, так как в бане я видел другие писи, но Катина была забавной, и я видел, как она писает. Мне интересен был сам процесс: откуда льётся струйка; Я видел, как из этой щели со звуком бил фонтан Катиной мочи и искрился в солнечных лучах. Она смотрела на меня, я на нее, когда мы писали одновременно, и мы, оба, улыбались и радовались такому процессу - было очень забавно.

Возможно, мужик и был спровоцирован таким её поведением, так как она только что писала, и он наблюдал за её «виртуозным» исполнением.

Я не понимал, что он хотел от нее, но увидел, что он вытащил из штанов писю, которая была толстой и длинной, на конце ее большая красная головка: до этого я никогда не видел мужского члена. Только, я запомнил, что он у него был такой огромный и торчал из сжимающего его кулака еще на столько. У меня тоже была пися, но что она может быть такой огромной, я не мог и представить.

Катя, мы ее так называли всегда, уже лежала под тяжестью этого мужика, и ее ноги были раздвинуты и запрокинуты выше его плеч. Одна тапка с ее ноги упала, а другая болталась на ноге. Только потом я понял, что он хотел с ней делать. Нас детей было трое: я и две девчонки, мы не знали чего нам делать. Все было по- настоящему, и что он будет ее ебать при нас, его, впрочем, не волновало. Катя сопротивлялась и старалась оттолкнуть его, чтобы вырваться, но ничего не получалось. Я девчонкам сказал, чтобы бежали в садик и звали на помощь взрослых. Я спрятался за деревьями, это был липовый парк, и смотрел, что будет дальше.

Когда мужик развел ее бедра, и я увидел знакомую мне в рыженьких кудряшках письку, она разошлась, и было видно бледно-розовую щель. Он развел щель пальцами и стал трогать её пипку, а потом стал впихивать свою огромную писю, похожую на палку. Большая плетеная корзина, в которую мы набрали траву, валялась в стороне, от испуга мы все побросали. Мужик ногой оттолкнул корзину, подальше от себя, и травы в ней уже не было.

Мне в голову не могло придти, что я буду свидетелем первого сношения между мужчиной и женщиной. Фактом было то, что толстым, красным писуном, так показательно, мужик драл ни кого-нибудь, а нашу Катюшу. Она уже успокоилась и больше не вырывалась. Он натянул ей на голову полы платья и заткнул рот, при этом, даже, оголились ее титьки. Они были белыми и небольшими, но отчетливо выделялись темные круги сосков. Катины груди я увидел только теперь, а так она мне никогда не показывала.

Я наблюдал за мужиком, как его голая попа ходила туда-сюда, сам он сидел на коленях, и Катино тело подпрыгивало в его руках, налезало на его палку, словно - игрушка. Описываю этот случай и вспоминаю, как тогда дрожал, словно кленовый листок, мне было - страшновато и в то же самое время - любопытно.

Сам парк был небольшим, а звать кого-то было бесполезно, можно было навредить больше, чем помочь. У него все же был нож, что нас напугало. С одной стороны парковое ограждение было из железа, через проем которого пролезать могли только мы, и через него редко кто проходил. Мужик резко напяливал Катю, успев стянуть с себя серо-зеленый брезентовый плащ, который ему мешал. Ему было приятно, он от удовольствия охал- ахал.

- Как хорошо, да ты еще и целочка… спокойнее, милая, сейчас тебе будет хорошо,- ласковыми словечками обращаясь с ней. Он руками подтягивал ее за ляжки на себя и сам двигался быстрыми толчками бедер на неё. Ничего не было видно, а только слышал его вдохи и Катины мычания.

- Щас, дорогая, осталось немного…. Как хорошо то, ты такая узенькая… давно у меня не было таких целок. Он мычал, и из него вылетали разные звуки, что с трудом можно было понять.

Я запомнил один момент, когда он стал быстро-быстро ее нанизывать на себя и потом затрясся как кролик на ней. Я тогда знал и видел, как ебутся кролики, мне показывала сама Катя, в хозсарае детсада их было несколько десятков.

Продолжалось это до тех пор, пока он не повалился на неё всем телом. Через несколько минут, может меньше, мужик очухался и задвигался. Затем быстро вскочил, натягивая штаны и запихивая тут же большой писун. Подобрав свой плащ и он, шатаясь, исчез в чащобе парка.

Я подбежал к Кате, она лежала, как убитая, и признаков жизни не подавала. Ее бедра были разведены, и я увидел ее развернутую писю, она была в крови. Багряные края темного отверстия напоминали пустую дырку, откуда вытекала ручейком белая жидкость похожая на кисель вперемешку с кровью. Что-то меня удерживало, чтобы не потрогать эту красную и соблазнительно - припухшую письку, клитор, а тогда, я только признавал его, как маленькую письку, который тоже был покрасневшим и большим. Я присел на корточки и смотрел, мое оцепенение продолжалось, не знаю сколько, пока не прибежали наши спасительницы.

Среди них была Виктория Ефимовна, моя воспитательница, медсестра Ксения Сергеевна, и Верочка Фокина из моей группы, которая привела их к месту происшествия. Они начали спрашивать, что произошло и увидели, что я сижу, чуть ли, не в промежности нашей Кати. Они сразу прикрыли ей писю, но потом убедились, что я все равно все видел, стали приводить Катю в чувства.

Через некоторое время она пришла в себя и заглянула себе под подол, потом отошла за куст и стала писать. Платье в некоторых местах было испачкано пятнами крови вперемешку с «киселем». Я, тогда, и не знал, что это была сперма, которая бывает у мужчин и мальчиков. Я подсматривал, как она писала, а сама обмывала мочой письку. Было странно, но очень любопытно. Я подошел к ней и спросил: « Тебе больно было…?

Я видел, как он в тебя писю засовывал, … Катя, а что такое целка?» Это слово я хорошо расслышал и запомнил, и мне интересно было от нее узнать об этом. Она покраснела, но мне не ответила, и я понял, что она просто меня стесняется или сама не знала что это такое. В этот день мы не стали больше рвать траву кроликам, а только подобрали ту траву, что выпала из корзины и поплелись в садик. Мы в группе шептались между собой о происшедшем, я рассказывал, что видел кровавую Катину писю. У всех глаза расширялись от моего рассказа, некоторые тоже желали бы посмотреть на женскую письку.

Сейчас Катя работала, как ни в чем не бывало, и ловко отбрасывала дрова, которые ловко отлетали от удара колуна. Окно было открыто, я окрикнул ее и помахал ей. Она меня услышала и тоже махнула мне.

Те минуты, и как мужик ее трахал, не выходили из моей памяти, но в этот момент того страха уже не было, а только страстное желание посмотреть еще раз, и увидеть ее письку. Она мне нравилась, и что-то такое со мной стало происходить, отчего мой писун напрягся. Я тогда был без трусов: их снимали в тихий час, и мне было приятно. Оттянув с залупки кожу, я заметил, что она особо засверкала и стала красной.

Танька была моей подружкой, но мне больше нравилась Светланка, с которой я не мог так контактировать, как с ней. Кровать Светы была в центре спальни, во втором ряду справа, и пробраться к ней было неудобно. Чем меня привлекала Света? Она была лидером среди девочек, и во всех мероприятиях, что проводились в садике, привлекали её. В новогодние праздники ей давали роль Снегурочки. Я сначала не знал, что ею будет она, но потом, когда я не нашел ее среди своих подружек - понял, что это Света. Мне так нравилось, что она играла эту роль и, я ее любил и в свободное время мы с ней общались. Она за обеденным столом сидела со мной, это я так настоял, чтобы воспитательница нас посадила вместе… У нее были светлые прямые волосы, ростом она была с меня, а у Танюшки черные кудрявые, и ростом ниже.

В тот день, как только ушла Виктория Ефимовна, я не спал, а был настроен провести в постели Тани. Я шептал ей перед этим, чтобы она не спала, и она знала об этом. Я уже говорил, что мой соловей уже затвердел от моих воспоминаний. Я быстро шмыгнул в Танькину кровать.

У меня еще раньше созрел план, когда она уйдет, не теряя времени - проникнуть к Танюшке в постель. Выждав момент, я приступил к осуществлению задуманного... Танюша тоже не спала, а поджидала меня. « Какая она теплая, нежная и гладкая», наполнялась моя голова детскими мыслями, очутившись под одной простынкой. Я тогда сначала растерялся и не знал, что мне делать, но прижавшись к ней и немного привыкнув, я стал действовать. Спустившись в область её письки, я стал разглядывать эту таинственную щелку. Она напоминала мне пирожок, который был разделен на две половинки. Танюшка развела ноги так, чтобы мне было удобно рассмотреть её. Моё сердечко стучало так, что по мне гуляла дрожь: страх и радость сплелись в этот миг. Наши кровати стояли возле окна, нас с моей пассией разделял только проход и стол воспитателя. «Если придет воспитатель, я должен - быстро попасть к себе в кровать», продумал свои дальнейшие действия.

« Какая она красивенькая и такая приятная и гладкая», когда я своими пальчиками трогал её тело. Танюшка сначала смущалась, но потом осмелела, и пальчиками раздвинула свою пещерку, то, что я увидел, не мог сразу осмыслить. Я теперь трогал это своими руками и так близко. Это пространство оказалось совсем не дыркой, которую ожидал увидеть, а бледно-розовую расщелину с небольшой пипкой. Оно напомнило мне цвет окраса внутренней поверхности морской раковины, которую привезли нам с Карибского моря. Она большая, и когда прикладывал её к уху, как говорили, что можно слышать рокот морской волны. Я указательным пальцем стал теребить пипочку, подружке стало особо весело, она улыбалась, издавая тихие вздохи, подаваясь вперед на мой пальчик, ей, как и мне было волнительно.

Меня так увлекла эта процедура, что я, как заядлый врач, проникал в потаенные области пещерки. Мой писун неожиданно отреагировал на волнение и оказался в эрегированном состоянии. То, что происходило с моим телом, я помню, как первый - запах ванили. Дрожали конечности, и по телу что-то волнительно свербело. Откровенно сказать, мне не хватало воздуха и воды, вот такое на меня накатило оцепенение.

Таня, отдавалась мне, как своему законному мужу, но, я только лег на нее сверху и стал тереться, имитируя взрослых. Я, только, водил своей писей по прорези туда-сюда; там было скользко и приятно. Мне еще было невдомёк, что надо совать в дырочку, которую я не обнаружил, но внизу я увидел пленочку, но не мог знать тогда, что это плева. Я имитировал действия того пьяного мужика, что трахал Катю.

Потом мы решили поменяться местами, и теперь моя Танюшка трогала мою писю. Двумя пальчиками она стянула с головки кожицу, она у меня свободно открывалась и гладила поверхность залупки. Её заинтересовала прорезь на залупке, она стала ее расширять. Конечно, я не знал ни одного названия наших пиписок и их структурного строения.

- Это и есть дырочка, откуда ты писаешь?

- Да,- улыбнулся я, мне было щекотно, я ели сдерживался, чтобы не описаться. Мне было так щекотно, что я напрягся, такого я никогда не ощущал, она начала подрачивать писун. От этого мне стало не по себе. Я оттолкнул ее, какой-то страх охватил меня. Что я мог понимать тогда? Я не понимал, что продолжив - получу оргазм, если бы теперь - не упустил бы такую возможность. Но, то было тогда! Я попробовал сделать сам, и мне стало приятно, при этих движениях - ощущал непередаваемую усладу. Только с тех пор я стал дрочить. Как сейчас помню: я, когда трогал письку, то наша кастелянша сказала мне,

- Будешь часто трогать его, он у тебя не вырастет.

Почему она на писю - сказала «его»? я понял только потом, когда узнал его настоящее имя - хуй.

Значит, она тогда уже знала для чего человек дрочит?! Я только начинал познавать этот прекрасный мир, которым наслаждаются люди.



( продолжение следует)