В тот день мой однокурсник устраивал вечеринку по поводу своего дня рождения. Я естественно, как лучший друг был приглашён, но безбожно опаздывал – задержали на работе. Сперва поцапался с начальницей, потом гонял подчинённых… Короче говоря, когда подъезжал к дому Олега, часовая стрелка перевалила за полночь. Быстро припарковался, достал из бардачка подарок, с заднего сиденья цапнул букет тюльпанов для его девушки, и галопом помчался на десятый этаж. Надо сказать, лифты я не признаю в принципе.

На звонок, естественно, никто в квартире не обратил внимания: музыка орала так, что и на лестничной площадке давило на уши. Пришлось пару раз стукнуть в дверь кулаком. Тут-то меня услышали… Соседи. В квартиру я попал только через десять минут, догадавшись позвонить Олегу на мобильный – с ним он не расставался никогда.

Нацепив на лицо выражение крайней радости, я вошёл в квартиру, грохот музыки ударил по ушам ещё сильнее, но я не сдался и уверенно потопал в зал – огромную комнату двадцать на двадцать метров. Надо сказать, что Олег парень талантливый и очень упёртый, сделал неплохую карьеру уже на третьем курсе. Заключил несколько контрактов, все успешно отработал, и купил две квартиры на смежных этажах в одной из новостроек. Сделал пару лестниц из одной квартиры в другую, перепланировал верхнюю… Короче говоря, верхняя квартира представляла из себя два зала и кухню, а нижняя пару спален и здоровый санузел. Там-то и собирались парочки по окончании какой-нибудь вечеринки.

– Ну, здравствуй – попытался я перекричать музыку. Кажется, это получилось. Олег пожал мне руку, а я в свою очередь обнял плечистого программиста, да так, что что-то хрустнуло. Подарок для него у меня был простой, но запоминающийся – охотничий нож. Своими руками сделал. Это я так напомнил – на следующее лето идём в поход, и только попробуй, зараза, откажись.

Девушку его я обнял нежнее, одной рукой, но ей хватило с лихвой.

В зале царил самый обыкновенный бардак. Народ ел, пил, танцевал, некоторые уже целовались. Одну такую парочку слишком уж откровенно лапающую друг друга, я отправил вниз.

Следующие несколько часов прошли как обычно. Я немного потанцевал, пообщался с однокурсниками, выпил… Народ стал плавно перетекать вниз. А я так и сидел на диване, скучал.

В девушках я недостатка не испытывал давно, с тех пор как поднялся на ноги. Но то были просто куклы и ничего более. В окружающих девчонках я видел просто тела. Хоть и красивые, но безмозглые куклы, меня они перестали привлекать давно. Точнее привлекали, но на один раз.

Конечно, нет ничего удивительного в том, что из общей массы девушек я её выделил моментально. Почему-то показалось, что очередной куклой она быть не должна.

Глаза! Ярко зелёные, словно флюоресцирующие в ярких вспышках света. Шёлковые даже на вид волосы, иссиня чёрные, словно перья ворона, ниспадали чуть ниже загорелых плеч. Красивое, овальное лицо с немного выступающими скулами, точёный носик… На фигуру я не смотрел, она должна быть идеальной. Я смотрел ей в глаза и не знал, что же мне делать. Впервые за пять лет.

Рядом с ней сидели несколько подружек, явно блекнущих на её фоне. Вокруг крутилась пара парней в тщетной надежде привлечь внимание хоть одной из них. Глядя на их попытки, я и сам было потерял уверенность в том, что буду замечен, но тут же себя одёрнул – когда это я был не уверен в своих силах?

Попса откровенно говоря осточертела, и я откопал в безднах жёстких дисков домашнего компьютера Олега классику. Попросил знакомого включить, и направился к столику, за которым расположилась так приглянувшаяся мне девушка.

Она посмотрела на меня испытующе, но я протянул руку и она пошла со мной на середину зала. Заиграла музыка, и мы закружились в танце. Танцевала она не плохо, очень даже. Несколько минут мы просто танцевали, я пытался уловить тонкий аромат её волос, но он каждый раз ускользал.

Наконец она хихикнула:

–Может уже познакомимся?

–Марк! А как зовут вас?

А потом всё завертелось. Оказалось, что зовут её Анна, учится она на четвёртом курсе, как и я. Работает в фитнес клубе тренером.

Я не сразу понял, что в ней меня привлекало. Мы гуляли, разговаривали на разные темы, они находились всегда. Мне действительно было с ней интересно. Иногда мы спорили до хрипа, причём не о тряпках, или безделушках, как многие мои бывшие, а о книгах или музыке. Я никогда не встречал девушку, которой было бы важнее прочесть книгу, послушать что-нибудь из классики, поговорить, посидеть рядом, прижавшись всем телом и слушая мерный стук сердца любимого, вместо того чтобы устроить шопинг, растратить деньги очередного кавалера… Так продолжалось несколько месяцев.

Однажды она задала вопрос от которого я на несколько секунд онемел:

– Господин хороший – произнесла она мягким голосом, глядя мне прямо в глаза, ¬– Скажите-ка мне, – она придвинулась так, что её носик коснулся кончика моего носа – я вас как женщина интересую?

Лицо оставалось серьёзным, но изумрудные глазищи хохотали, наблюдая за моей реакцией.

Так продолжалось пару секунд, после чего я с глухим рычанием подхватил Аню на руки, пронёс её визжащую через две комнаты, уронил на кровать и навис над ней.

– То, что я мужчина, я вам доказал, дорогая! Теперь доказывать, что я ещё и самэц?

Я уже вошёл в раж, буквально рычал на неё, притихшую, но всё равно смеющуюся.

Она только и ответила: – Ага!..

С тех пор в нашей жизни появилась ещё одна сторона явно нравящаяся нам обоим и от того с ещё большей силой связывающая нас.

Секс у нас происходил по большей части спонтанно. То у неё на работе в тёмном спортзале, где жизнь нам очень облегчал гимнастический турник, то дома… Всегда она была грациозна и неутомима… Постепенно мы начали придумывать игру. Пробовали что-то из уже придуманного, но не переодевание, ни симулирование раба или рабыни удовольствия и новых ощущений не доставляли. В итоге пришли к одной крайне садистской форме игры. Суть заключалась в том, что один из нас не просто ничего не делает, а не имеет права что-то делать, если другой не разрешил это. В определённых рамках, конечно.

Сегодня была очередь моей кошечки Анечки. Дома я всё подготовил, пил пока кофе, ждал мою дорогую с работы.

Появилась она как всегда к одиннадцати вечера. Быстро побежала в душ, вскоре раздался сладкий вздох, видимо скинула липкую одежду, а потом дикий визг. Ещё бы, я перекрыл горячую воду. Из душа Анька вылетела голышом, невероятно красивая, блестящая как бриллиант. С дикими глазами пошла на меня. Хотела, наверное, стукнуть, но я быстро подхватил её на руки и потащил обратно. Аккуратно положил в ванну, благо она была два на два метра, включил горячую воду.

Сладкая моя мне всё простила сразу же, как только я начал неспешно намыливать её, начиная с пальцев ног и рук, заканчивая упругим животиком. Я всё гладил Анино тело, то массируя круглую попку, то нежно поглаживая упругие груди. Тугой струёй воды смыл мыльную пену. Анька хотела было встать, но я положил на спину ладонь, и она неуклюже плюхнулась на дно ванны.

– Не забыла, родная, сегодня твоя очередь!

– А ты изверг! Даже не накорм
ишь бедную девушку, прежде чем насиловать, да? – воскликнула она.

– Э нет! Так просто ты от меня не отделаешься!

Я свинтил с душа распылитель, подкрутил краны, и направил тёплую струю воды на спину стоящей в позе оленёнка на водопое Анечке. Неспешно водя упругой струёй по её бёдрам и сладко выгнутой спинке, свободной рукой поймал затвердевший сосок, качающийся в такт мерным вдохам и выдохам, нежно помял, принялся за другой.

– А теперь не двигаться! - приказал я, быстро сбавляя напор горячей воды и направляя моей кошечке враз ослабевшую струю между нагло расставленных ног. Анька молодец – дёрнулась всего раз, хотя было видно, что дыхание у неё перехватило сильно. Сжалившись над бедняжкой, выкрутил горячую воду обратно, контролируя другой рукой температуру, чтобы не обжечь.

Анька ощутив приятное, даже обжигающее после ледяной пытки тепло, неосознанно подалась назад, но вместо желанного удовлетворения получила лишь звонкий шлепок по вызывающе выпирающей попе.

– То-то, будешь знать! Говорил же не двигаться!

– Гад! – ляпнула она раздосадовано, но тут же получила второй шлепок.

Анечка уже завелась – то было видно и по учащённому дыханию, и по розовым щёчкам. Надо было приступать к главной части!

Я пододвинул Аньку к крану, пустил из него тонкую струйку воды прямо между внешними губками.

–И не двигаться, а то выпорю! – грозно пообещал я, подмигнул и удалился.

С кухни я прибежал с кружкой подсолнечного масла и двумя свечками – тонкой, с большой палец диаметром, и толстой – в диаметре сантиметра три. Быстро разложил оборудование на полочке, отвёл кран от щели моей любимой. Раздался вздох полный разочарования и лютой злобы ко всему мужскому населению Земли – моя Анечка собиралась уже, видимо, разрядиться. Для профилактики я включил прохладную воду, получил ещё и бешеный взгляд, брошенный через плечо.

Долго томиться я ей не дал. Обмакнул указательный палец в масле, нежно растёр его вокруг розового входа в попочку. Другой рукой гладил Анюту по спинке, плавно переходил на грудь и тройную шейку. Анус она расслабила достаточно, и палец в масле свободно скользнул в неё. Кошка моя ещё сильнее выгнула спинку, сладко вдохнула, за что получила щепок за набухший розовенький сосочек.

Я водил пальцем в ней всё сильнее и сильнее, пока колечко сфинктера не прекратило сопротивляться, расширившись аж на два пальца. Шланг душа я далеко не убирал, отрегулировал напор и температуру, плавно воткнул его в начавшую было сужаться попочку моей кошечки. Та только охнула, когда я шланг змеёй скользнул сантиметров на двадцать внутрь. Через пару минут раздался первый ах, я начал массировать Анин животик, давая воде пройти дальше, заполнить её всю. Когда животик Аньки прилично набух, я перекрыл воду, медленно вытащил шланг и придавил анус, чтобы вода не полилась наружу.

Анька как по команде выпрыгнула из ванны, приземлилась на унитаз. Я отошёл в кладовку и ковырялся там в поисках дополнительного инструмента до тех пор, пока не прекратилось весёлое бульканье. Вернувшись повторил процедуру. А потом ещё два раза, после чего Анечка моя сделала мученическое выражение лица. Издеваться я над ней не стал, честно посчитав, что теперь она чиста.

Снова смочил палец в масле, ввёл её попочку, стараясь проникнуть как можно дальше, Анька стала постанывать, и я замедлил движение. Первую свечку а обмазал маслом, после чего аккуратно ввёл любимой в попку. Мерно вводя и выводя парафиновый цилиндр из её попы, принялся массировать Анин лобок, не трогая при этом щель. Анюта закусила розовую губку, посасывала её, явно что-то себе воображая.

Парафин достаточно разогрелся внутри моей кошки, стал податливым. Я быстро вытащил свечку из неё, обмыл и ещё на раз обильно смазал маслом. Дырочка ануса так и осталась раскрытой, словно ожидая, когда же в неё войдут. Долго мучиться я её не дал, ввёл заново смазанную свечку. Плавно стал вводить парафиновый цилиндр всё дальше и дальше. Анечка ойкнула, когда тридцать сантиметров свечи скрылись внутри неё.

– А теперь встань и пройдись – не то попросил, не то приказал я.

Анька поднялась на ноги, слегка качнулась из-за длительного стояния во всем известной позе, и прошлась по периметру ванны. По лицу я видел, что ощущений это ей не доставило никаких, поэтому приказал сесть. Вот это её, похоже, понравилось, и она стала приседать, сильно выпирая сочную попку. Я усадил её на край ванны, так что пока свесилась с края, попросил потужиться. Ловко поймал вышедшую из кошечки моей на десяток сантиметров свечку и вернул её на место, потом ещё и ещё… Анька стонала. Подмахивала попкой, насаживалась на столь желанную свечку… Кончить я её не дал и на этот раз.

Вытащил свечку, положил Аню на дно ванны и налил немного горячей воды.

– Отдохни пока, успокойся. Скоро тебе терпение пригодится!

Через десять минут я выгнал задорно виляющую задом Аньку из ванны. Из кладовки я заранее притащил здоровый фалоимитатор с мощной присоской на конце. Прилепил его посередине ванны. Позвал Аньку, запихнул в ванну. Резиновый член гнулся очень туго, что мне и требовалось. Я посадил мою кошечку на корточки, широко развёл ей коленки и стал поглаживать клитор. Она сладко застонала когда палец вошёл ей во влагалище, но я лишь проверил – смазки в ней было очень много. Вторую свечку я обильно смазал маслом, наклонил Анюту и ввёл в уже тугую попку. Она ахнула, но сама же насадилась на неё до конца – эта свеча по длине была всего-то пятнадцать сантиметров. Свечку я из неё изъял, набрал в клизму всё имеющееся под рукой масло, и выдавил его в попку. Потом вставил свечку.

– Смотри, чтобы масло не вылилось!

Притащил из кухни ещё масла, поставил кошечку мою в позу пьющего оленя, и обильно растёр его по округлой упругой как мячик попке, перешёл на бёдра, смазал руки ниже локтей.

Анька поняла мою задумку, мученически заныла.

Я же, не обращая на это внимания, связал её запястья, за тем стянул лодыжки.

За тем посадил её блестящую и скользкую от масла, аккуратно разведя половые губки, на фалоимитатор.

–Всё, дорогая, теперь попытайся слезть! Не дай бог остановишься!

Она заёрзала попой, хотела опереться руками, но они проскользнули, и она чуть не опрокинулась, но выровнялась, потом пыталась подтянуть под себя ноги, что тоже закончилось крахом. Она всё пыталась слезть с члена, так усердно работала тазом, что напрочь забыла о полной попе масла. Свечка почти выскользнула из неё, но Анюта поймала её попой, втянула в себя, не желая расставаться со столь приятным ощущением заполнености. Попытки её почти увенчались успехом, но кошечка моя вновь поскользнулась, и резиновый член вошёл в неё до упора. Она вновь почти завалилась набок, и чтобы не упасть (а это со стоячим членом внутри совсем не хорошо), сильнее забрыкалась на члене. Оргазм подступил незаметно. Аньку затрясло, она выгнулась дугой, а я снял её с члена и положил на дно ванной.