К семнадцати годам Машенька Ланская уже имела большой опыт в любовных играх. Не в любви – нет. Так уж случилось, что лишилась девственности она в тринадцать, а дальше – пошло, поехало. Первым был отчим, что частенько бывает в неблагополучных семьях. Потом ребята со двора, старшеклассники. На первых порах она не брала ни с кого деньги, ей просто нравился процесс. Но с годами, ближе к шестнадцати, она попала в поле зрения местного авторитета, который наставил ее на путь истинный.

Она бросила школу, посвятив себя, как ей тогда казалось, настоящей любви. С ним она познала власть денег, научилась смотреть на вещи другими глазами. Он купил ей небольшую квартирку, обставил ее подобающим образом и, она ушла из опостылевшего дома навсегда. Как бы ее судьба сложилась позже неизвестно, потому что в одной из разборок ее Жорик получил смертельное ранение, как говорят, несовместимое с жизнью и Машенька осталась одна.

Нет, были, конечно, желающие покуситься на ее свободу и тело, но она вовремя выскользнула из того порочного круга, который окружал Жорика, затаилась на время и теперь жила сама по себе. Сохранив кое-какие сбережения, первое время Маша жила на них, но нужно было думать и о дальнейшей судьбе.

Как-то на глаза ей попалось объявление о том, что замужняя пара приглашает для совместного времяпрепровождения девушку или такую же пару. Это заинтересовало ее, так как было не совсем обычно и возможно сулило выгоду. Набрав означенный в объявлении номер, она с замиранием сердца вслушивалась в протяжные гудки. Трубку никто не брал. Лишь после третьей попытки ей ответил приветливый женский голос, подтвердивший сказанное в объявлении. Получив приглашение и уточнив адрес, Машенька в трубку сказала, что подумает, хотя для себя уже все решила.

Тем же вечером она, немножко робея, позвонила в дверь указанной квартиры. Высокая, приятной полноты дама открыла ей, мило улыбнулась и скрылась в глубине квартиры. Маша последовала за ней в хорошо обставленную комнату, говорившую о том, что здесь живут состоятельные люди. На полу лежал большой ворсистый ковер, стены были украшены несколькими большими картинами, явно дорогими, большой кожаный диван со множеством подушечек стоял напротив стеклянной горки, за стенками которой переливались всеми цветами радуги наборы из хрусталя.

Телевизор с большущим экраном мерцал чуть в стороне, по обеим сторонам от него высились большие напольные вазы с декоративными цветами. На всем лежала печать добротности и достатка. Маша замерла на пороге, оглядывая все это великолепие, и не услышала, как к ней сзади подошел мужчина. Лишь, когда его рука опустилась на ее плечо, она вздрогнула от неожиданности и резко обернулась, расширив в страхе свои большущие глаза.

- Это вы нам звонили? – мягким приятным голосом поинтересовался мужчина, с интересом разглядывая ее.

- Я-я-я, - проблеяла Маша, постепенно приходя в себя.

Мужчина был большим и крупным, лет около пятидесяти. Живые карие глаза прощупывали ее словно рентгеном.

- Вот и хорошо, вот и славно, - сказал он, пряча улыбку в седовласые усы.

По всей видимости, он остался доволен осмотром Маши.

- Давайте знакомиться, - предложил он. – Меня зовут Феликс Михайлович, а это Маргарита Николавна, или просто Марго, - добавил он, кивнув в сторону только что вошедшей женщины, той самой, что открыла Маше дверь.

- Маша, - представилась девушка, окидывая взглядом хозяйку квартиры.

- Вот и отлично, вот и славненько, - Феликс Михайлович по-хозяйски сграбастал ее руку и припал к ней мокрым поцелуем. – Выпьем чего-нибудь?

Маша только неопределенно кивнула. Через пять минут Маргарита Николаевна вкатила в комнату столик, на котором стояла незатейливая закуска в виде вазочек с черной и красной икрой, копченой форелью и тонко нарезанными дольками лимона. Феликс Михайлович водрузил на столик пузатую бутылку какого-то заморского напитка, откупорил ее и, налил содержимое в три рюмки.

- За знакомство, - хохотнул он в усы, поднимая свою чарку.

Он и его жена лихо опрокинули в себя содержимое, захрустели лимончиком. Маша едва пригубила из своей рюмки. Напиток был крепким, но очень приятным на вкус.

- Пей, деточка, не бойся, - впервые подала голос Маргарита Николаевна.

Выпив по одной, Феликс Михайлович тотчас наполнил и выпил вторую рюмку, после чего откинулся на спинку дивана и блаженно закурил. Он курил небольшие тонкие сигары, от дыма которых в сочетании с выпитым напитком в голове у Маши моментально зашумело.

- Ешь, деточка, снова проворковала Маргарита Николаевна, пододвигая к Маше вазочку с икрой. – Ты какую больше любишь?

Маша потупилась, что-то пробормотала в ответ и поискала глазами нож или вилку. Не говорить же ей, в самом деле, что она еще никогда не пробовала ни красной ни, тем более черной икры. Видя ее замешательство, Маргарита Николаевна зачерпнула небольшой серебряной ложечкой черную икру и поднесла ее к губам девушки. Маша открыла рот, невольно вспомнив, как ее, точно вот так же, кормили в детстве манной кашей.

После черной икры последовало знакомство с красной, затем они еще выпили, снова закусили. В голове у Маши поплыло. Ей было так хорошо и уютно у этих незнакомых людей, что она с удовольствием осталась бы тут навсегда, но…

- Я покину вас ненадолго, - доложил Феликс Михайлович, многозначительно глянув на жену, - а вы тут без меня не скучайте.

- Тебе сколько лет, деточка? – с милой улыбкой осведомилась хозяйка. – Надеюсь, ты правильно поняла, зачем мы тебя пригласили?

- Мне восемнадцать, - на всякий случай соврала Маша, моментально протрезвев и поняв, что настало время отрабатывать съеденную икру.

Она напряглась всем своим девичьим телом, теряясь в догадках, чего могут потребовать от нее эти, милые на первый взгляд, люди.

- Ничего не бойся, - заметив ее состояние, попыталась успокоить ее женщина, - все будет хорошо. – Тебе в душ не надо сходить? – тут же задала она очередной вопрос.

- Я была в душе перед уходом, - снова потупилась Маша, краснея под проницательным взглядом Маргариты Николаевны.

- Вот и хорошо, вот и славненько, - пропела та словами Феликса Михайловича. – Тебе не жарко? – тут же осведомилась она, стягивая с плеч шарф тонкой работы.

Маша послушно потянулась рукой к пуговичкам на блузке, но женщина протестующе вскочила на ноги, склонилась над ней.

- Я тебе помогу, - с легкой хрипотцой в голосе, сказала она, дотрагиваясь дрожащими от волнения пальцами.

Маша только пожала плечами. Хорошо, что она все предусмотрела, надев новый комплект белья, блузку и юбку. Теперь, когда хозяйка квартиры заботливо расстегивала на ней застежки, она смогла рассмотреть ее получше. Скорее всего, ей было около сорока, но выглядела она значительно моложе. Отсутствие забот о пропитании и та обстановка, в которой она жила, сыграли здесь не последнюю роль. Тонкие пальцы быстро справились с задачей. Через минуту Маша сидела перед Маргаритой Николаевной без блузки и без лифчика.

- Какая прелесть! – не могла скрыть своего восторга Маргарита Николаевна, любуясь девичьей грудью.

Она осторожно, будто боясь повредить, прикоснулась к тонкой коже, погладила ее, потеребила соски и вдруг припала к одному из них губами. Раньше Маше иногда приходилось заниматься любовью с женщинами, но те были моложе и, так же, как и она, не обладали достаточным опытом. Маргарита Николаевна ласкала ее тело с любовью, со знанием дела. Маша даже не заметила, как на пол полетела ее юбка и она осталась в одних тоненьких трусиках «танго», которые практически ничего не скрывали. Маргарита Николаевна уложила ее на спину и теперь целовала ее всю, оглаживая руками шелковистую кожу.

Маше было приятно и, она даже почувствовала определенное возбуждение, особенно тогда, когда язык хозяйки лизнул ее промежность. Оттянув полоску трусиков, Маргарита Николаевна впилась в розовую одуряющую наготу девичьего тела жаркими губами. Машенька даже застонала от восторга, когда в раскрывшееся лоно проник язык женщины. Он поистине творил чудеса. Ныряя в горячую щель, Марго добиралась до сокровенных глубин, сосала возбужденный клитор, осторожно прикусывая его перламутровыми зубами. Маша позабыла обо всем на свете и, впервые в своей жизни, испытала настоящий потрясающий оргазм без мужчины. Открыв глаза, она в испуге снова зажмурила их.

Рядом с диваном, на котором они с Марго размещались, в глубоком кресле сидел Феликс Михайлович, сжимая в руках оголенный, напрягшийся член. Полы темно-синего халата, в который успел переоблачиться хозяин, разошлись, открывая громадный разбухший орган. Таких больших, Маше не доводилось еще видеть, а, тем более, впускать в себя. Она снова открыла глаза и уже не закрывала их, поймав на себе благодушный, восхищенный взгляд. Марго, между тем, сползла с дивана и приблизилась к креслу, на котором восседал ее муж.

Ее губы алчно раздвинулись, язык змейкой вырвался наружу. Он любовно заскользил по члену Феликса Михайловича от основания к головке и обратно. Мужчина откинулся на спину, разбросав руки и полузакрыв глаза. Машенька заметила, что Маргарита Николаевна тоже разоблачилась, стянув с себя юбку. Тонкие трусики едва прикрывали круглый зад женщины, на плечах по-прежнему оставалась яркая блузка. Феликс Михайлович принялся неторопливо расстегивать пуговички на ней, стремясь избавить ее и от этой одежды.

- Помоги, Машенька, - обратился он к девушке.

Маша под его взглядом почувствовала себя не очень комфортно, но опустилась на колени рядом с Марго и помогла ему стянуть с тела жены блузку, а затем и бюстгальтер. Большая грудь женщины вырвалась на свободу, заколыхавшись крупными сосками. Продолжая ласкать губами член мужа, Марго поймала Машу за руку, притянула к себе, принуждая продолжить игру. Девушка обняла ее сзади, сжала в руках упругие полушария. Тело Марго, несмотря на возраст, было подтянутым и довольно стройным, поэтому Маше не было неприятным касаться его. Постепенно она вошла во вкус и подобралась к ним совсем близко. Ей тоже захотелось попробовать на вкус, налившийся силой член Феликса Михайловича. Марго посторонилась, предоставляя ей такую возможность.

Теперь они вместе ласкали его, обхватив губами с обеих сторон и, встречаясь на его вершине, дарили друг другу долгий поцелуй. Марго перебралась на мошонку супруга, предоставив Машеньке самой расправляться с восставшим гигантом. С трудом надевая ротик на горячую плоть, Маша с ужасом думала о том моменте, когда ей придется принять его в себя. Феликс Михайлович кряхтел от удовольствия, больно тиская Машину грудь и то и дело норовил поглубже забраться ей в горло.

- Иди-ка сюда, дорогуша, - наконец не выдержал он, обхватывая ее за талию и подтягивая на себя.

Маша не сразу сообразила, чего от нее хотят. Вместо того, чтобы усадить ее на свой член, Феликс Михайлович поднял ее еще выше, зарываясь лицом между бедрами. Маша вцепилась руками в спинку кресла, чтобы не упасть и в тот же момент почувствовала, как его влажный рот припал к ее лону, буравя языком. Марго, тем временем, продолжала вылизывать член мужа, иногда заглатывая его весь, подобно удаву. На ее глаза навернулись слезы, но она мужественно сражалась с его орудием, доводя его до кондиции. Лизнув напоследок девичий клитор, Феликс Михайлович, наконец, опустил ее вниз, насаживая на вздыбленную плоть. Машеньке показалось, что в нее воткнули оглоблю.

Член Феликса разрывал ее надвое, но, смазанный обильной слюной жены и ее выделениями, он все же вошел почти до упора. Глаза девушки наполнились слезами. Заметив это, Феликс Михайлович довольно заурчал, заулыбался, приподнял ее за бедра и одним резким движением снова насадил ее на свой член почти до упора. Маша взвизгнула, попыталась вырваться из его объятий, но ему на помощь пришла жена.

- Ну-ну, девонька, потерпи, - прошептала она, прижимаясь обнаженной грудью к ее спине. – Это только вначале так, потом будет хорошо, вот увидишь.

Давясь слезами, Маша постаралась расслабиться и вскоре действительно испытала облегчение. Теперь она скользила на этом живом стержне, чувствуя, как постепенно отступает боль внизу живота. Марго опустилась возле них на колени и теперь, ловя моменты, вылизывала языком совокупляющиеся органы. Через несколько минут Машенька вошла во вкус и теперь испытывала острое чувственное наслаждение, взлетая и снова опускаясь на стоячий член.

Пару раз Маргарита Николаевна перехватывала инициативу, забирая в широко открытый рот, выскользнувший из девичьего лона член мужа. Но, сделав несколько частых движений головой, снова возвращала его на исходную позицию. В один из таких моментов, Машенька вдруг почувствовала прикосновение горячего влажного языка к своему анусу. В тот миг она не обратила внимания на происходящее, но уже через минуту пожалела об этом. Приподняв ее за ягодицы, Феликс Михайлович стал натягивать ее попку на свой член. Крупная горячая головка упорно не хотела входить в узкое отверстие.

- Не надо туда, - выкрикнула Маша, корчась в железных объятиях насильника

Но ее крик не возымел действия на охваченного страстью мужчину. Марго помогала ему, как могла. Обильно смочив слюной член мужа, она сама направила его в сморщенное от страха отверстие. Дело сдвинулось. Раздвигая непослушные стенки прямой кишки, гигант наконец внедрился внутрь, вырвав из девичьей груди долгий протяжный крик. Это, казалось, еще больше возбудило мужчину. Раскачивая ее на своем члене, он все глубже проникал внутрь, пока его яички не коснулись атласной кожи ягодиц. Издав утробный рык, Феликс Михайлович мягко снял ее со своего члена, но тут же снова вогнал его в незащищенную попочку. Маша забилась на нем, давясь слезами, и принялась колотить руками по лысой макушке насильника. Но Феликс был неумолим.

Казалось, его это даже забавляло. Мощно врываясь в девичий анус, он нанизывал ее на себя, как пташку. Машенька почувствовала вдруг, что теряет сознание. Ее голова поникла, белокурые волосы упали на лицо мужчины. В этот самый момент, он вдруг снял ее со своего члена, опустил на пол и выдал мощную струю спермы в подставленный рот своей жены. Сквозь пелену, застилавшую глаза, Маша видела, с каким восторгом набросилась на его член Марго. Обняв мужа за бедра, она в упоении вылизывала его, запуская глубоко в горло, пока последняя капля нектара не покинула своего хозяина.

Потрепав ее по голове, Феликс Михайлович с видом победителя, насвистывая, покинул комнату, гордо неся впереди свой член. Марго еще некоторое время умиленно глядела ему в след, но потом занялась Машей. Она помогла девушке на подгибающихся ногах добраться до ванной комнаты. Лишь стоя под тугими струями душа, Машенька пришла в себя. Все тело болело, как будто по нему проехался трактор.

Через двадцать минут она, кое-как одевшись, она покинула гостеприимную квартиру, сжимая в скрюченных пальцах две зеленые бумажки. Добравшись до дома, она с остервенением изорвала газету с объявлениями, поклявшись никогда больше не заглядывать на ее страницы.

Неделю спустя, лежа на диване, она отчего-то вдруг вспомнила о своем приключении. Рука помимо воли потянулась в трусики, и в этот самый момент раздался телефонный звонок.

- Машенька, это Маргарита Николаевна, - услышала она знакомый голос. – Помнишь меня?

- Еще бы, - выдохнула Маша.

- Приходи, деточка. Мы с Феликсом Михалычем тебя ждем. Придешь?

- Я подумаю, - удивляясь самой себе, пробормотала Маша, задумчиво опуская трубку на рычаг.



SAS